Ей резко стало хуже, я же испугался, что ей снова придется лежать в больнице…
***
Дарья
— Саша, пожалуйста… уйди!
— Нет уж, после такого ты меня точно не выгонишь!
— Саша, мне безумно стыдно!
Токсикоз подкрался незаметно, именно в тот момент, когда его вообще не ждали. Я ожидала чего угодно, но реакции на любимое мороженое — нет. Чувство тошноты уже давно меня преследовало, но я всегда связывала это с эмоциями — оказалось, все намного проще.
— Ты как там? — он привез меня домой, переступил порог квартиры, и смиренно ждал в комнате, изредка интересуясь, как у меня дела.
— Мне все еще стыдно!
— Да с кем не бывает, боже! Нашла чего стыдиться! — Это он просто так говорит, но на самом деле я вижу, что мужчина в ужасе. Он наблюдал за мной, за тем, что происходит, за тем, как я судорожно закрываюсь в туалете, и почему-то не ушел, мне же теперь хочется провалиться сквозь землю.
— Со мной не бывает! — судя по всему, с фаянсовым другом мы не скоро расстанемся, — божечки…
Видимо в моем случае эмоции как раз сдерживали токсикоз, я просто не обращала внимания на тошноту, но в парке все изменилось. И как только до дома дотерпела… Думала в машине помру…
— Водички? — тихонько поинтересовался мужчина, на что я просто промычала, думая лишь о том, как показаться ему на глаза… Стыдно то как…
Судя по всему, он вышел на балкон, но из-за хорошей слышимости, я могла разобрать то, что он говорил по телефону:
— Ты уверена? — его голос был удивленный, — точно? Точно токсикоз? И как долго? Да ладно… И ты тоже так корячилась над унитазом? И что теперь делать? Как ничего? Да она ж сейчас помрет здесь… да я понимаю, что беременна, но как-то все совсем страшно… В смысле это почти всегда так? Как хорошо, что я мужик… Да хватит ржать! Ой, все, вот просто позвонил, а теперь советов надавала, я ничего не запомнил — скинь смс-кой, Маш, ладно? Ну, хватит смеяться! О, кажется она вышла… Ого…
Я держалась за стенку и понимала, что голова кружится, а ноги подкашиваются.
— Ты как белое полотно, — он явно был не просто удивлен, он был в шоке, что не мудрено, учитывая его непросвещенность и абсолютную незаинтересованность в детях. Он подошел ко мне и взял под руку, — где твоя спальня?
Я просто махнула рукой в сторону двери и меня словно инвалида повели к заветной кровати.
— Я принесу воды, — он беспокоился, но почему? Судя по тому, что о нем говорят, он должен был уже давно сбежать, но почему не уходит? Я совершенно ничего не понимаю и если честно, почему-то очень сильно хочу спать…
Глаза слезились, в горле будто ком застрял и постоянно… ПОСТОЯННО тошнило. Я слышала о беременности, как и все взрослые люди. Те или иные вещи всегда были на слуху, это все показывалось в телевизоре, печаталось в книгах и прочее, но… Но я даже не предполагала, что это будет именно ТАК.
Вскоре дверь моей небольшой комнаты открылась, и на пороге застыл Александр со стаканом воды в руках. Он с удивлением уставился на меня, и только потом я осознала, что на кухне, на полу, все еще лежит большая, огромная картина…
— Дарья, — он протянул мне воды, — там, на полу… мне нравится! Мне очень нравится!
— Я этому рада, — говорить стало тяжело, мороженое все еще давало о себе знать, больше напоминающее отравленное яблоко из детской сказки, чем пьяную вишню. — она завершена и уже должна была высохнуть… простите меня… Мне так стыдно…
— Прощаю, но с одним условием — картину эту мне продашь. Договорились?
Я лишь кивнула головой, кутаясь в одеяло и окончательно путаясь в собственных мыслях.
Ну, вот зачем он все это делает? Я же совершенно чужая! Да еще и беременная! Хотя, может именно поэтому и помогает, зная, что я одна?
— Даш, мне нужно идти, — он сел рядом со мной, — прости, но у меня сегодня вечером встреча.
— Конечно! Вы и так из-за меня столько времени потеряли! И… Спасибо вам большое.
Он лишь хмыкнул в ответ, напомнил про картину и тихонько ушел, закрыв за собой дверь.
Свернувшись калачиком, я полностью накрыла себя одеялом — только нос и торчал, подмяла под себя подушку, схватила мягкого плюшевого зайца, что теперь спал со мной рядом, и постаралась успокоиться.
Как только я закрывала глаза, тут же видела его — счастливого, радостного, обнимающего другую женщину. Он был с ней, потом приходил домой, улыбался мне при этом и ложился в постель…
Все тело охватило чувство мерзости и отвращения. Хотелось смыть с себя эти воспоминания, избавиться от его запаха, выбросить все в окно — все, что хоть как-то напоминало о нем. Предатель. И трус.