– Ни один, это верно, – сказал бесстрастно Гарри, придвигаясь к огню. – А она, королева, сделала и нам тоже немало зла! Я и шага не могу ступить из замка без того, чтобы кто-нибудь из ваших вассалов не подошел с вопросом: «Как здоровье милорда?» или: «Есть ли надежда, что милорду наскучит жить затворником в замке?» Иные же, прости Господи, я готов иногда разорвать их на части, качают головой, как будто сомневаются в вашем рассудке! Как хотите, милорд, а ведь это обидно старому слуге.
– Бедный Гарри! – сказал с состраданием граф. – Так они говорят тебе, что я сошел с ума?
– Нет! Они не осмелятся сказать такую дерзость! – воскликнул гневно Гарри, побледнев при мысли об этом.
– Почему же нет? – спросил с улыбкой Перси.
– И вы мне задаете такой вопрос, милорд?
– Ну перестань сердиться! Люди вообще так мелочны, что придают значение даже пустой фантазии, которая взбредет в голову их соседу!
– Их соседу, милорд? – проговорил старик с насмешливой улыбкой. – Вы могли бы сказать: «Их господину!» Вассалы должны видеть в вас своего повелителя и покровителя! Я только повторяю то, что слышал не раз от нашего аббата, когда он объяснял обязанности господина по отношению к вассалам.
– Аббат говорит дело, – перебил Генри Перси, – и я тебе признателен за то, что ты напомнил мне об этом. Но мне кажется, Гарри, – продолжал он задумчиво после минутной паузы, – что я выполнял эти обязанности. Вассалы мои пользуются всеми благами мирной, обеспеченной жизни… Они ограждены от всяких притеснений… Я делаю для них все, что могу!..