Две меры пресечения существовали для обитателей Тартара: внушение и смерть. Внушение действовало всегда, но если в сознании существа был неисправимый и глубокий дефект, следовала смерть. Передача порочного опыта могла отравить не одно поколение, такую возможность искореняли самым радикальным методом.
Кея оглянулась на гвардейцев, стоявших на дверях. Прежним этот зал не покинет уже никто… На неё обрушилось чувство горькой вины. Князь обращался змеем только когда нервничал. Иначе сходили с ума магнитные поля, сыпались искры из оплавляющегося тут и там металла, бились током серьги в ушах и пряжки ремней. Обратной стороной гнева была досада, гнездившаяся под каждой чешуйкой. Он страдал не душой, а всем своим существом сразу.
Кея разменивала тщательно созданный для таких как она мир на спонтанно менявшийся и враждебный. Мир без справедливой логики, дикий и безумный. Она никогда не стремилась стать частью Срединного, принять его правила и отбросить свою природу, наоборот. Оставаться собой среди его страстей, безмолвным зрителем ей было приятнее всего. Однако, она слишком долго дарила заботу человеку вместо собрата. Тартар не желал ею ни с кем делиться. То же относилось и к прочим ходокам.
Белиал неспеша вышел в центр круга, образованного теми, кого привели в зал. — Ситуация следующая: в Срединном обнаружено пятно кошмаров необыкновенного размера. Оно заняло почти половину немаленького здания. Вы ведь прекрасно знаете, что ваши забавы оставляют очень яркие следы, так? В том числе, на вас самих. В этом месте вчера умер человек. Правила вам известны: убивать запрещено, в том числе, без умысла. Здесь присутствуют те, кто к этому может быть причастен. Охотники, облюбовавшие район.
Земля ушла у Кеи из-под ног. — Место, где произошла смерть — нечто вроде высшего учебного заведения, связанного с живописью. Сейчас прошу всех показать руки.
Нескольких тут же отпустили, не найдя отметин. У Лестры и Феры на дрожащих пальцах проступали яркие точки. Кея пользовалась снами редко, но совсем недавно она пускала в ход этот приём. — Продолжаем. На теле нет следов насильственной смерти. Покойный — не старик. Вероятно, он знал или догадывался о существовании суккубов. Кто из вас был знаком с людьми? — Я. — тихо сказала Кея, — Но никогда не испытывала на нём кошмары. Ими сейчас владеют единицы. Найти виновного будет нетрудно.
Белиал повернул голову в её сторону. — Кажется, я знала погибшего. Вряд ли это совпадение. Змей проснулся и медленно заскользил по балкам, словно затягивающийся в узлы канат. — Хочешь сказать, ты непричастна к его смерти? — Не знаю. Мы были близки, расстались на плохой ноте. Но кошмары — не моих рук дело. Создавать их могут только те, кто хорошо изучил вопрос. Она старалась не смотреть на Феру и Лестру. Суккубы молчали. — Ты была ему ближе всех из нас, — наконец сказала Лестра, — Да, мы тоже с ним общались. Но мельком. Это твой подопечный. Твой ручной человечек. Как же так, Кеаль?
Гвардейцы впустили едва держащегося на ногах инкуба. Он был таким потрёпанным и измождённым, что ему сразу дали стул. Белиал кратко пересказал суть дознания. — Я убил его. — сразу сказал Лектан, — Извёл кошмарами. Наверное, лопнул сосуд в голове. Я знаю как его звали, как он выглядел, что рисовал. Девчонки не виноваты. Кончики пальцев у меня прогорели, как видишь, напрочь. Угощал их и перестарался, парень умер. — Вообще-то ты врёшь. Забыл, кто перед тобой? — Известное дело. Ты у нас всевидящий. Да только смотри внимательнее: я уже мертвец. Во мне эфиры гуляют как хотят. Меня спасёт лишь трибунал. Точнее, прикончит. Змей свесил голову, изогнулся над полом и посмотрел Лектану прямо в глаза. Тот затрясся и стал хватать ртом воздух, но всё же прошептал одними губами: — Прости меня!
XI
Кеаль будто бы летела на дно бесконечно глубокой пропасти. Инкуб, которого она встретила лишь проголодавшимся, был теперь похож на сломанную игрушку. Ярослав был измучен кошмарами до смерти. Её едва не обвинили в убийстве. «Как можно до такой степени разогнать сны? Худшее, что я видела — нервный смех и резкое пробуждение, но погибнуть от ужаса?! Всё это непременно свалится на Дея, ударит по слабой кости. Проклятие…».