Хозяин сидел на втором этаже перед камином, даже не разувшись, и весь был как открытая рана. Рядом на полу лежала его сабля в ножнах. Кея сразу поняла: оружие пускали в дело. Легат медленно повернул голову, посмотрел на неё и проговорил: — Как тебе только удалось в это влипнуть? Если бы человек умер не своей смертью… — Что стало с Лектаном? Вопрос был лишним и остался без ответа. Трибунал, что же ещё? Вина инкуба была даже не в том, что он ввёл в заблуждение Белиала, поставив себя в крайне опасное положение. Он был на службе опьянённым не один цикл. Далестора тоже был виноват, ведь он упустил контроль над подчинённым. — Ты сам покончил с ним. Легат едва заметно кивнул, не отводя взгляд. Лектан был необратимо разрушен и сломлен. Как и всегда в подобных случаях, роль сыграли военные травмы и воспоминания, толкнувшие на поиски способа уйти в себя и отрешиться. — Хороший был воин, — прошептал легат. Один из его зрачков неумолимо уплывал в уголок воспалённого глаза. Дей стоял на той же тропе, что и Лектан, но имел куда больше воли. «Алмазы режут стекло, но удара молотком они не выдерживают, и виной тому их твёрдость. — думала Кея, — Далестора не попросит о поддержке и не поделится переживаниями. Сейчас он примет бодрый вид, натянет улыбку и заварит чай. Но так быть не должно». Она подошла ближе и положила ладонь на его пытающую горем голову, спрятав пальцы в льняные кудри. — Ну и жалкий же у меня вид, раз ты оттаяла, — удивился он, — вот только не делай мне одолжений. Поверь, переживу. — Мне не до одолжений.
Трагедия, случившаяся с Коротковым ещё не догорела у Славы в душе и царапала его изнутри, обостряя чувства. Он заполнял палитру и думал о смерти как дополнительной краске, которой можно выписать неуёмную волю к жизни. Жестокими, мистическими образами рассказать о происходящем под шкурой действительности. Впервые он чувствовал себя избранным. Ведь зачем-то судьба наградила его возможностью видеть существ другого мира, а теперь ещё и вернула дружбу с Кеей. Она не заставит его смотреть кошмары, от которых раскалывается голова.
Утром он был на занятиях и старался отгородиться ото всего. Преподаватели старательно создавали атмосферу базарной площади. Слава никак не мог взять в толк, зачем кричать на студентов и выговаривать им буквально за всё, от внешнего вида до религии их родителей. При этом собрать толковый натюрморт и придумать постановку давалось им с огромным трудом. Путая Олоферна с Самсоном, наставники страшно раздражали.
Темнота спускалась всё раньше, дело шло к зиме. Слава стал сбегать с занятий в мастерскую, где заваривал кофе и дожидался Кею. В роли слепой нищенки и царицы она выглядела одинаково убедительно и мощно. Он хотел выставить её на передний план самой большой картины. Целые ночи напролёт они были неразлучны. В один вечер к нему зашёл без стука ректор, спросить как продвигается работа. Слава отреагировал на него не сразу, потому что был сильно увлечен. Кея скосила глаза на вошедшего, но осталась неподвижной на подиуме. — Оригинально вы мыслите. Пишете по фотографии? — ректор положил ладонь на седеющую бороду. — Нет. — растерялся Слава. — По памяти? — густые брови поползли на лоб, — Вот это да. Только что это у вас женщина какая-то козлоглазая выходит? Так и задумано? — Я именно так хотел. — Боюсь, публика ваших экспериментов не оценит. Лучше исправьте.
XII
Что есть жизнь? Жизнь есть страсть. Жизнь есть жажда. Страсть и жажда к тому, что ты принял за свою земную суть. © Владимир Орлов, «Альтист Данилов»
Белиал напряг слух и замер над столом с документами, чтобы шелест бумаг не обманул его. Шаги за дверью? Нет, это не топот личной охраны, передающей смену. Каблуки. Или всадник, тогда это гонец, или… женщина? И почему-то без конвоя. Рука его машинально скользнула к раструбу сапога и вынула нож. Наконец, под дверью мелькнула тень. Не стучали и войти не пытались. По полу проехался сложенный вдвое листок бумаги — явно донос. Белиал мог бы поймать визитёра и вытряхнуть из него любые данные, но рабочий кодекс строго запрещал поступать подобным образом.
Он поднял листок с полу и в его глазнице ожил чувствительный окуляр. Принеся некогда небольшую физиологическую жертву, доледе обрёл возможность видеть фальшивые деньги, иллюзии, теплокровных существ сквозь преграды и многое другое, включая отпечатки пальцев. Послание трогал автор и кто-то ещё. Видимо, доставивший.
Мастер Белиал, я прошу вашей помощи! Передаю письмо через третье лицо, потому что меня шантажируют и угрожают расправой. Моё полное имя — Исфера, я ученица последнего курса Гиона-Тарто. Все совершённые преступления и на моей совести тоже. Остатки чести диктуют отдать все долги и совершить все признания до утра дня выпускного…