Ой, что-то я сомневаюсь…, - с откровенной издёвкой в голосе проговорил Сидор. — Но! Перед тем как в будущем они разберутся с нами…
Разберутся, разберутся, — насмешливо покивал он головой, словно насмехаясь над своей будущей незавидной судьбой. — Не верю я, что халявщики из Совета оставят в нашей собственности такие большие площади кедровников.
Девять тысяч десятин кедрача, — Сидор, как бы в недоумении покачал головой. — Даже если нам и дадут такое разрешение на "будущие наши земли", со всеми согласованиями, печатями и подписями, то потом под любым надуманным предлогом постараются всё отобрать обратно. Только не пустые земли, как теперь, а реальные действующие кедровые плантации, пусть даже и совсем молодые.
Ну, не может такого быть, чтоб эта шатия братия оставила такой шикарный куш в чьих-то чужих руках. Не такие это люди. Натура не та!
Но до того, светлого для них будущего, здесь и сейчас им надо разобраться с вами. Двумя самоуверенными, наглыми татарами, возомнившими о себе невесть что.
Им надо сковырнуть тот камешек, что случайно попался им на дороге в их светлое, безбедное будущее. В их райские кущи.
Вас, судари мои, надо им сковырнуть. Потому как вы не камушек. Вы, образно выражаясь, здоровенная каменюка у них под ногами, которую ни обойти, ни объехать.
Хм! — Сидор, поднявшись, перебрался на соседнее полуобгорелое трухлявое бревно, валявшееся напротив штабеля, чтобы ему удобнее было разговаривать с мужиками. — Подишь ты, — подивился он сам себе. — Как всё складно-то излагаю.
Только сейчас, чётко проговаривая собственные путаные мысли, связывая вместе всё, что знал раньше, и что понял только что, Сидор полностью осознал, что вокруг него происходит.
— Ты продолжай, продолжай, — угрюмо поторопил задумавшегося Сидора кузнец. — Ты вообще, не барон, а баян. И даже не баян, а баюн. Кот, — мрачно покосился он на него. — Так складно поёшь, аж заслушаешься. Но мыслью, а главное соплями, по древу не растекайся, давай точнее и короче. А то что-то с твоих слов в сон потянуло. Со всеми этими разговорами, — бросил он косой взгляд на серое осеннее небо. — Вечер уж близко, завязывать пора.
— Будет тебе: и сейчас, и короче, и без соплей, — раздражённо огрызнулся Сидор.
Бросив косой злой взгляд на хмурые лица двух товарищей, отвернувшихся в сторону, и с мрачным видом слушающих его догадки, ему даже на какой-то момент стало жалко мужиков. Их мрачные фигуры навевали тяжёлые, нехорошие мысли.
— Теперь, касаемо вас, — жёстко продолжил он. — Ещё раз, коротко.
Наличие у вас неподконтрольных "Кедровому Союзу" кедровников представляет серьёзную угрозу для их монополии, слишком уж они у вас большие. Сколько у вас? — мрачно поинтересовался он. — Десятин под тыщу?
Ах, да, — демонстративно звонко хлопнул он себя по лбу ладонью, — пятьсот двадцать квадратных десятин ровным счётом. Это если не считать доли Бугуруслана с Виталиком и семейства Дормидонта, — тут же с усмешкой уточнил он.
Не дождавшись ответа, понимающе ухмыльнулся. Да, за такой куш не только Бугуруслан пошёл на нарушение их прежнего договора. И эти два перца от него не отстали, нагло присвоив себе то, что по праву должно было принадлежать ему и всей их компании.
— Да-а-а, — задумчиво повторил он вслух, уже по-новому глядя на старых товарищей. Как-то раньше с этой стороны он вопрос с кедрачом не рассматривал. А следовало бы.
— Пятьсот двадцать гектар — это не мои жалких два, три кустика, — сухо проговорил он. — И как я уже сказал — их задача заполучить, или поставить ваши кедровники под свой контроль.
Что для того делается.
В городе разворачивается рекламная компания, настоящий бум по устройству новых кедровых плантаций с возможностью быстрого обогащения.
Ни с того, ни с сего, вдруг всем, абсолютно всем становится абсолютно точно известно, что, оказывается…, - криво ухмыльнулся Сидор. — Оказывается простой десятилетний саженец кедра, пересаженный зимой по простейшей, всем доступной "професидровой" методе, уже на второй год даёт первый урожай. Кто бы мог подумать.
И далее молодое деревце обильно плодоносит. Более того, даже второго урожая ещё с этих кедровников никто не получил, они даже ещё не зацвели, а уже весной этого года это достоверно известно абсолютно всем. Что все последующие четыреста с лишним лет так оно всё и будет. А дерево не загнётся по неизвестной причине годика так через два или три.
Никто естественно ничего подобного не видел и точно не знает, но всем совершенно достоверно это известно, и все почему-то в этот бред верят. И вы в том числе.
Бред полный, но почему-то все и сразу в него поверили. Или, сделали вид, что поверили, — мрачно ухмыльнулся он, с издёвкой глядя на хмурых мужиков. — Наверное, для того чтоб в этот бред поверили именно вы.