Так вот! По сравнению с ценами, что существуют в западных баронствах на аналогичную продукцию — это просто бросовые цены.
Но и качество там не чета тому, что нам предлагали в городе. По качеству и цена.
Да, у них оборудование и оснастка дорогая. Но это цена за качество. И если мы хотим получить хороший продукт на выходе, нам надо иметь хороший инструмент для работы.
А хороший инструмент производят только в двух местах на нашем континенте. Это в столице Империи ящеров, в Главных Имперских Мастерских, и на Северо-западе, в тамошних герцогствах, включая сюда же и Торговый Союз Западного Берега.
Но как туда и туда попасть — вот вопрос.
В Империи меня съедят, как неподходящего под стандарт Главу Клана, а в герцогствах — посадят на кол, если попадусь в лапы нашей дорогой княжны, или нарвусь на родственничков тех рыцарей, кого казнили на Девичьем Поле. Всё! Аут!
Буквально шлёпнувшись на свой стул, Сидор разочарованно развёл руками.
Остаётся только послать кого-нибудь вместо себя. Но кого?
В установившейся в комнате тишине было слышно лишь лёгкое постукивание Маши, барабанящей пальчиками по столешнице, и тихое хмыканье Изабеллы, с мрачно-задумчивым видом посматривающей в сторону сидящего за столом Сидора.
— То, что ты предлагаешь, требует разработки серьёзного плана, — нарушила Маша затянувшееся молчание. — С такими аппетитами, как у тебя, мы можем и не уложиться в те деньги, что у нас сейчас есть. А снова потерять всё — не хотелось бы.
Значит, в принципе ты поддерживаешь идею по закупке нового оборудования? — повернулся в её сторону Сидор.
— Я не дура, чтоб отрицать очевидное, — раздражённо огрызнулась она.
И ты ничего не сказал про нашего профессора, — тихо заметила Маша. — Но производить порох, тот самый, технологию которого ты уже купил, придётся ему. Никто лучше него, в этом деле не разберётся. А сколько денег уйдёт на оборудование для него ты тоже ничего не сказал. А если и ему надо полмиллиона?
Ты не сказал и про шлифовальные станки, которые от меня потребуют наши стекольщики и шлифовщики, что заняты производством всякой оптики. Хватит заниматься кустарщиной. Наверняка и они не захотят в стороне остаться. Мы можем делать в десятки раз больше биноклей, которые продаются буквально на выходе из цеха, но не делаем этого. Потому что не можем отшлифовать нужное количество стёкол.
Очень выгодный товар для продажи. Рынок — немереный. И отдавать такой рынок и такое производство в руки Стальнову — я не хочу.
И если копнуть, копнуть серьёзно — так во всём. Везде нужно, то самое, дорогое оборудование, что где-то есть, а у нас нет.
И это оборудование ты посчитал?
Прежде чем хвататься за свой патронный заводик, да за производство бездымного пороха, ты посчитал, во что нам встанет переоборудование одной только оптической мастерской в полноценный оптико-механический завод? Чтобы он выпускал не десяток кривых и косых биноклей в месяц, а производил продукт хоть отдалённо приближенную к тому, что делают ремесленные мастерские того же Кондрата?
Раздражённая Маша гневно смотрела на Сидора. Казалось, в этот миг она готова была его просто убить, настолько она была грозна в гневе.
— Ну вот, — удовлетворённо констатировал Сидор, глядя на разволновавшуюся Машу.
— А люди? Рабочие? — накинулась та на него снова. — Где ты их возьмёшь?
Мы не можем хвататься за всё! Надо сосредоточиться на чём-то одном, максимум на двух целях. У тебя же ещё и торговля в Приморье висит на шее, и голодающие ящеры в Империи, и скальный проход сквозь горы, и крепости, которые требует от тебя строить Городской Совет, и что ещё?
Маша повернулась в сторону Изабеллы, молча слушающей их перепалку, словно ища у неё поддержки.
— А ещё твой персональный Великий Озёрный Путь в Тысячу Вёрст, где конь не валялся.
Широко шагаешь — штаны порвёшь, — окончательно припечатала она его.
— И везде нужны патроны, патроны, патроны. Патроны, оружие, амуниция…, - усмехнулся въедливо Сидор.
— Кстати, ты ещё забыла про каучук и про особую ткань для ящеров.
— Провались он пропадом твой каучук! — взорвалась Маша. — Это не я, а ты про них забыл. Наверное, потому, что не принимал участия в их разработке, — жёстко отрезала она. — Тебе же я ещё напомню про нашего ихтиолога, который прознав про то, что у нас завелись денежки, потребовал и себе равную долю на развитие.
Сидел себе, сидел, козёл безрогий, тунеядец и лодырь. Морозил задницу, увлекаясь зимней рыбалкой и подлёдным ловом, а тут вдруг голосок прорезался. Проснулся, скотина такая. Мол, надо переоборудовать наш рыбопитомник, а то он, видите ли, мало производит малька. Зарыблять, мол, заново очищенные реки нечем. Да и не мешало бы ещё разочек по очищенным рекам пройтись, подправить кое-где мелкие недоработки, огрехи исправить. Которых в общей сумме наберётся на большую, серьёзную работу, — буквально заорала она в полный голос.