— "Нет! — пришёл к окончательному выводу Голова. — День не задался!
Однако, — неожиданная мысль вдруг пришла ему в голову. — Где это раньше было видано, чтобы в Старый Ключ приходила "золотая лодья"?
Ого! Мы подымаемся! Выходит, статус города растёт! И это всё во время МОЕГО правления!"
"Но двести тысяч этим нищебродам, — ледяная дрожь прокатилась волной по спине Головы. — Двести и миллион, украденный у меня Сидором не перевале. Мой миллион! Мой! Это ведь я его должен был получить! И его, и ещё много, много миллионов, которые я теперь уже никогда не получу. И всё из-за жадности этого новоявленного дворянчика с купленным титулом, у которого вдруг оказались такие весомые привилегии.
Ненавижу! — мышцы лица буквально сводило судорогой от злости. — Ненавижу этого наглеца, что фактически ограбил меня. Уже даже не на миллион, а на миллион двести! Ограбил и прилюдно унизил. Не прощу! Ненавижу!"
Ожидая прибытия на литейный завод барона, Марьяна нервничала. Вернувшись обратно после той странной, непонятной поездки на озёра, она всё время после того пребывала в странных, каких-то раздёрганных чувствах.
Марьяна никак не могла для себя решить, что произошло. Правильно ли она поступила, согласившись с предложением барона поговорить со своими подругами с озёр и предложить им деньги для помощи их товарищам в городе, которым не так как им повезло в жизни.
Тогда, перед поездкой ей в предложении барона не показалось ничего странного. Ведь действительно. Тысяча золотых, данные от всей души, без всяких условий на помощь бедствующим товарищам — что может быть благороднее.
— "Какая же я дура, — мрачно, но очень точно для себя оценила собственные умственные способности Марьяна. — Барон играет в какие-то свои игры с девочками на озёрах, а её с этим золотом использовал втёмную. Какая же я дура".
Осознавать, что тебя использовали, причём использовали без твоего согласия, было неприятно.
Оставалось лишь утешиться, что ничего изменить теперь было нельзя. И что сделано, то сделано. Она, немолодая сорокалетняя женщина, которой давно было бы пора разбираться в подобных вещах, ошиблась. И в результате ничего теперь не будет.
Она провалила просьбу барона по передаче подругам золота. Те, по каким-то причинам отказались его принять, а вот как теперь на данный факт посмотрит настоящий владелец золота, Марьяна не знала.
Амазонка была полна сомнений. Останется ли в силе их последнее с бароном соглашение о формировании отдельного, дополнительного обоза, в котором уже сами амазонки будут главными владельцами, а не на подхвате у других, у тех же ящеров, будь они неладны. Или теперь следует о своей мечте забыть? Всему их отряду, всем оставшимся на сегодняшний день живым тридцати шести человек.
И какова теперь будет судьба тех пятидесяти девиц, что поддались на её агитацию и собираются отправиться вместе с ней в Приморье, она тоже не знала.
— "Как поступит барон?" — мрачно теперь предавалась грустным мыслям амазонка.
— Здравствуйте, Марьяна.
Холодный, вежливый голос человека, о котором она только что думала, мгновенно вывел амазонку из мрачной депрессии, куда она готова была вот-вот свалиться.
— Здравствуйте, господин Сидор, — откликнулась та. — Какими судьбами? Так рано? Вроде в заводской конторе сказали, что вы будете не ранее чем через два, три дня. Что-то случилось?
— Случится тут, — мрачно буркнул в ответ Сидор. — Дел полно, везде не успеваю. Вот и приходится крутиться, мотаясь туда-сюда по несколько раз на дню.
— Хоть военный полевой телефон покупай у трофейщиков, — раздражённо буркнул он. — Никакой нормальной связи. А эти птицы меня уже задолбали.
Но, ладно, — оборвав свои причитания, раздражённо махнул он рукой. — Вернёмся к нашим баранам.
Марьяна внутренне подобралась. Похоже, теперь разговор пойдёт серьёзный и по её делу.
— Как я тут только что узнал, — суховатым голосом начал Сидор, — миссия наша по поддержке ваших же товарищей, бедствующих в городе, провалилась.
Сидор криво улыбнулся, раздражённо мотнув головой.
— Поди ж ты, — буркнул он. — Отказались. В кои то веки вздумал сделать доброе дело и то, послали.
Значит, не взяли деньги, — мрачно констатировал он, не глядя на Марьяну. — Ну что ж, их право. И понять их можно — не хотят быть должными. Даже если в результате никто из тех, кому можно было бы реально помочь, так помощи и не получит.
Да и хрен бы с ними, — Сидор вдруг искренне, добродушно улыбнулся, глядя прямо в глаза амазонке, и с улыбкой заметил.