— По-моему, у меня даже один такой человечек есть на примете, — задумчиво пробормотал он, лихорадочно пытаясь сообразить, когда последний раз разговаривал с кем-либо из местных на эту тему. Человека он помнил, а вот чем тогда закончился их разговор, забыл.
За чем тогда дело стало? — с невинным видом полюбопытствовал он.
Что там тогда получилось из разговора с тем селянином, сейчас было не важно. Воспоминания о прошлом могли бы и подождать. А вот то, что Машка с Беллой чем-то всерьёз заинтересовались, всячески следовало поддержать и не дать угаснуть инициативе. А там дальше видно будет. Кто-нибудь наверняка под руку подвернётся. Кто-нибудь серьёзный, кто взвалит данное дело на себя.
Такое всегда случается с теми, кто решится чем-то серьёзно заняться. Всегда находятся и люди, и возможности, и средства.
— Дело за малым, — тихо проговорила Изабелла, внимательно, с прищуром глядя на него. — Дело за плохим сырьём, за отсталой технологией производства, за плохим оборудованием, за некачественными семенами, за необученными людьми. На тех домашних прялках, которые здесь сейчас только и есть, получают довольно грубую нить. А, следовательно, и дешёвую домотканую ткань. Мешковину, как назвала её Маша.
— И никому такая не нужна, даже если она и есть, — грустно вздохнула она.
Поэтому с ней никто и не желает связываться. Её же невозможно потом продать. Кому охота ходить в мешковине?
А такую ткань, чтобы шла на вес золота, мы делать не можем. Круг замкнулся.
Лён не сажают, потому что в итоге не могут выпустить хорошую льняную ткань, за которую можно получить хорошие деньги.
И опять нужны станки, станки, станки. Такие, как стоят на фабриках Берегового Союза, где по слухам делают самую лучшую в мире льняную ткань.
Советник, уже получил задание провентилировать там, на месте этот вопрос. Но и ты, когда будешь в Приморье, это дело не оставь без внимания. Посмотри, может и у тебя там что под руку попадётся?
В общем, у нас на это дело, если ничего с западными банками не получится, ещё есть полтора миллиона из нашего нефтяного дохода. Так что, если мы решительно плюём на кедровые плантации здесь возле города, то в расходах можно не стесняться.
— Задачу понял, — насмешливо фыркнул Сидор. — Девочкам нужны тряпки на платьица? Будут!
"Но и от кедрача я бы не стал так легко отказываться. Впрочем, как и от сахарного клёна, если только он действительно сахарный, а не какой-нибудь обыкновенный, ясенелистный или остролистный", — мрачно подумал он, ничем не обнаружив своих несвоевременных мыслей.
Корней сидел на стуле в кабинете Сидора, в землянке, и чувствовал себя полностью морально раздавленным. Такого он не ожидал.
Встали на место все несуразности последнего времени и замечаемые им странности, регулярно последнее время приводившие к постоянным тяжёлым скандалам в их с Машей и так непростых семейных отношениях.
Он чувствовал, чувствовал, что та что-то ему недоговаривает. Но чтобы ТАКОЕ!
Компания, оказывается, владела золотым рудником!
И все странности последнего времени, и умолчания Маши, объяснялись одним этим единственным фактом. Они всё это время готовились отобрать у амазонок найденную теми золотую шахту в горах и реквизировать всё добытое там за последний год золото.
А способ и средства, которыми добывалась из недр горы золотоносная руда, вообще вызвали у него натуральный ступор. Несколько тысяч пленных подгорных людоедов, поедающих друг друга, только и занятых в той шахте добычей золота.
И ему ни слова, ни полслова, ни намёка, все последние полгода, когда операция по захвату золотого имущества вступила в решающую стадию. Всё с ящерами, всё с ящерами, как будто бы не он отвечал в их кругу за все военные операции. За их подготовку и успешное проведение.
А как можно этого успешно добиться, с самого начала не зная: ни целей, ни задач, как в данном случае.
— "Это всё следовало бы обдумать и сделать соответствующие выводы на будущее, — мрачно решил для себя Корней. — Они все что, считают меня безвольным юбочником, держащимся за юбку жены, только и годным на то, чтобы учить сопливых мальчишек, за какой конец держать саблю в руках?"