Это не удерживало младших сыновей, замышлявших убийство с целью овладения не принадлежащим им. В спокойные годы короля Джанисавиона никому не показалось необычным, что Лональ, герцог Харнстермский, передал командование Альтарном незаконнорожденному брату Варейшею. Вероятно, бесчинства Варейшея вскоре потребовали бы вмешательства, даже не случись гражданская война, и наступившая в результате анархия развязала Варейшею руки в деле удовлетворения своих деспотических прихотей. Перевалить горы Альтанстанд значило пройти под Альтарном; там, где предыдущие стражи собирали налоги и пошлины, Варейшей брал все, что желал. Беспредел продолжался, и, когда караваны стали появляться все реже, Варейшей обратил внимание на близлежащую сельскую местность и деревни, распространив свои грабежи до самой тени стен Харнстерма. Наконец Лональ возглавил поход против мятежного сводного брата. Немногие из его армии вернулись с рассказами о кровавой резне под мрачными вершинами; Лональ не вернулся вовсе.
Варейшей вполне мог предъявить права на власть в Харнстерме, переживи он своего сводного брата надолго. Народные баллады гласили, что Лональ нанес Варейшею смертельную рану, что их скелеты лежат на поле битвы, сцепившись в вечной схватке. Те, кто, по их утверждению, сражались в битве, клялись, что Варейшей ускакал невредимым. Как бы то ни было, после той битвы Варейшея больше не видели, и кто-то говорил, что он умер от ран, а кто-то — что он исчез из своих покоев бурной безлунной ночью. Немногие намекали, что знать правду о судьбе Варейшея могут его дети, но об этом никогда не говорили громче, чем шепотом, и обычно не повторяли.
Последние годы цитадель Альтарн принадлежала клану Варейшеев. Их было четверо. Старшим сыном был Венвор, могучего сложения мужчина, внушающий страх в битве. Ситильвон, единственная дочь, обладала коварным умом, а ее яды были еще коварнее. Остервор, ее младший брат, имел долю талантов Венвора и долю — Ситильвон, и поворачиваться к нему спиной было не слишком мудро. Четвертый, Пуриали, был сводным братом, рожденным от девушки, которую Варейшей насильно забрал из одинокой горной хижины; Пуриали был единственным из его бастардов, о котором Варейшей сознательно заботился, и кто-то говорил, что то было из-за любви к его матери, а кто-то — из страха перед ней. Это могло быть из-за страха перед Пуриали, ибо мать направила его стопы на еще более темные тропы.
Поскольку центральная власть и нормы закона скоро остались в далеких воспоминаниях, — таким же образом жертва рака смутно вспоминает о жизни без боли, — клан Варейшеев обрел над горами за пределами Харнстерма абсолютную власть. Цитадель Альтарн была неприступна; Харнстерм не осмеливался выделить еще солдат на защиту своих владений. Варейшеи требовали тяжелую дань с тех, кого они пощадили, а тем, кого решили не щадить, оставалось только молить о быстрой смерти. Там, где их отец был жесток, клан Варейшеев злобствовал. Жители Харнстерма смотрели на свои стены и молились, чтобы не наступил черный день, когда дани окажется слишком мало.
* * *
Кейн почуял смерть задолго до того, как наткнулся на караван. Свежий горный ветерок принес застоявшийся запах затхлой крови, сладость рваной плоти, и резкую вонь горелого. Бесшумно двигаясь под звездами, черный жеребец Кейна с опушки леса ступил на заросшую травой тропу. Когда-то эта дорога постоянно использовалась, но такой она была в дни, когда на ветвях деревьев, указывая путь, не болтались трупы.
В то время как Кейн двигался между рядами мертвецов, он услышал звук хриплого дыхания, и задержался. Один, мальчик, едва ставший подростком, был еще жив, — впрочем, судя по крови, что еще стекала по ногам на землю с его изувеченных чресл, увидеть восход ему не было суждено. Кейн освободил его от ветки, к которой того привязали. Его глаза открылись, когда Кейн уложил его на утоптанную землю.
— Варейшеи? — спросил Кейн, скорее подсказывая, чем вопрошая.
Мальчик ответил машинально, словно пребывающий в трансе. — Мы думали проскользнуть мимо них под покровом темноты. Они настигли нас на рассвете. Они сказали, что оставят нас здесь в знак предупреждения тем, кто намерен пересечь их владения, не заплатив дани.
— А потом?
— Они все унесли в Альтарн. Они забрали мою сестру.
— Несомненно, держать ради выкупа. Теперь возьми на язык этот порошок, пусть растает; он избавит от боли.
Первое было ложью, последнее — нет, ибо Кейн редко проявлял излишнюю жестокость. Артерия под кончиками его пальцев слабо пульсировала, пока он не досчитал до двадцати семи, потом сердце дрогнуло и остановилось.
Вернувшись в седло, Кейн возобновил свой путь к цитадели Альтарн. Комки дерна, взрытые копытами его жеребца, падали беззвучно, ибо мертвые не слышат.
* * *
Изучая внутренности девушки, Пуриали рассеянно жевал кусочек сырой печени. Его хирургические навыки были доведены почти до совершенства, именно поэтому его пленница продолжала биться до последней минуты. Ее девственная кровь прочертила алые ручейки на полированной плите бледно-розового мрамора.
— Есть угроза для нас.
Его сводная сестра облизала губы. — Ты действительно веришь гаданию вроде этого?
— На самом деле, нет, Ситильвон, — пробурчал Пуриали. — Но я знаю, что оно доставляет удовольствие мне. И тебе.
Пуриали вытер руки о штанину, смешав красное с менее ясными пятнами, одновременно уставившись вверх, в ночные небеса, окружающие вершину башни. — Просто вспомогательный ритуал. Звезды не могут обманывать. Они предупреждают о смерти.
Венвор фыркнул и стиснул ладонь на эфесе меча. Остервор переступил с ноги на ногу и обратился к чаше вина. Оба брата были высокими и чернобородыми, однако размаха мясистых плеч Венвора хватило бы на двух Остерворов; их сестра могла бы сойти за гладко выбритого близнеца младшего брата. Пуриали, который чем-то напоминал свою мать, был ниже, худощавее, с копной торчащих рыжеватых волос и лицом, слишком рябым для того, чтобы выросла полноценная борода. Сняв броню, два брата остались одетыми в кожаные штаны и замаранные хактоны. Ситильвон накинула на доходящее до лодыжек платье меховой плащ, но Пуриали, несмотря на холодный горный ветер, стоял с обнаженной грудью.
— Звезды не могут обманывать, — повторил Пуриали.
— Еще один вор? — Венвор рассмеялся и толкнул локтем сестру. — Я надеюсь развлечься лучше, чем в последний раз.
Остервор не разделил их веселья. — До меня дошли кое-какие слухи, что лишившаяся Джосина любовница наводила справки о Кейне.
Смеха больше не было.
— Вполне возможно, Кейн мертв, — усмехнулся наконец Венвор. — О Кейне уже годы ничего не слышно. Кто-то говорит, что он бежал из этой страны; кто-то — что он состарился и оставил свое ремесло.
— А кто-то говорит, что он удалился только за тем, чтобы усовершенствовать свое искусство, — сказал Остервор.