— Каковыми бы эти искусства ни были, — добавил Пуриали.
— Какая разница? — презрительно бросила Ситильвон, — Кейн или какой другой враг, — если они выступят против нас, они умрут. Раз звезды предупреждают нас, давайте прислушаемся к ним. Пусть он войдет в Альтарн, если осмелится. Остальные, кто пытались, едва ли злоупотребляли нашим гостеприимством.
Пуриали указал вверх. — Смотрите.
Словно захлестнутые темной волной тумана, звезды исчезли. Только бледный серп луны разрывал абсолютную тьму, что окутала цитадель Альтарн.
3. Призыв
Венвор ссутулил широкие плечи и подул на руки. Под неровным светом факелов на крупных камнях зубцов искрился иней. Презрев плащ и рукавицы, старший Варейшей продолжил мерить шагами темную зубчатую стену цитадели Альтарн. Предупреждая положенный оклик невидимого часового, единственным звуком, отмечавшим его продвижение, было легкое шарканье сапог.
С вершины высокого утеса, под которым узкая проезжая дорога протискивалась между отвесными стенами камня и гремящими пенными стремнинами, цитадель Альтарн контролировала ущелье, прорезавшее горы Альтанстанд. Более чем две трети крепости нависало над головокружительной пропастью, обрывающейся на несколько сот футов вниз, к размытым валунам, туда, где в своей излучине билась река. Подход к надежно укрепленному входу в Альтарн вился вдоль крутого гребня, замыкавшегося в окружности. На протяжении веков армии предпринимали попытки штурма по этому склону, и их белеющие кости можно было найти застрявшими в зарослях вереска и рододендрона.
Никто на человеческой памяти не брал ворота Альтарна. Стражники всегда проявляли строгую бдительность к тем, кому дозволялось пройти через ее ворота, а с ростом междоусобного хаоса их внимательность только усилилась. Джосину удалось залезть на стены с помощью веревки, но этот начальный успех не был вознагражден. Всегда оставалась вероятность, — именно вероятность, — что незваный гость предпримет попытку пробраться в цитадель Альтарн, взобравшись по отвесной поверхности эскарпа и преодолев не так хорошо охраняемую зубчатую стену, что венчала обрыв. За целые века несколько безрассудных глупцов пытались это сделать, и куда река унесла их раздробленные кости, не знал никто.
Хотя он не мог сравниться со своими братьями и сестрой в хитрости, Венвор никак не принадлежал к тем, кто недооценивает врага, и к рассказам, которые слышал о Кейне, он отнесся серьезно. Так, Венвор позволил себе в знак подтверждения легкую улыбку, когда услышал тихий звон металла о камень.
С удивительной для человека его массы ловкостью Венвор приблизился к источнику звука: темный отрезок парапета, сотня футов или более между сторожевыми постами, охраняющими коварнейший обрыв пропасти. Увидеть это мог только глаз, достаточно зоркий, чтобы обнаружить то, что, как подсказывал рассудок, должно там быть: стальной крюк, засевший в амбразуре.
— Меньшего от тебя я и не ждал, — тихо сказал Венвор в то самое время, когда его меч ударил сквозь темноту вниз и разрубил натянутую веревку из сплетенного узлами шелка. Веревка свистнула подобно спущенной тетиве, провисший кусок с крюком упал с парапета со слабеньким звоном, и речной поток заглушил звуки того, что могло бы упасть далеко внизу. Венвор вздохнул и выпрямился.
Он опять услышал тихий скрежет металла о камень. Венвор повернулся. Серп луны вместе с далекими факелами давал достаточно света, чтобы увидеть громадную фигуру в черном, рассеянно дотрагивающуюся до стены кончиком своего меча. Глаза самого холодного голубого цвета леденисто, словно иней, ловили тусклый свет.
— Твой часовой, — сказал Кейн.
— Будь ты проклят! — сказал Венвор и сделал выпад.
Когда клинок Кейна остановил его собственным ударом сверху вниз, единственной эмоцией Венвора была ярость. Хотя внешний облик Кейна был грозен, Венвор сам был человеком, чье телосложение внушало трепет, и он никогда не встречал равного себе в фехтовании. Их мечи сходились так, будто боги грозы вели бой над облаками, — стремительные сверкающие взрывы ярких искр, разбивающие ночную тишину бешеным лязгом стали о сталь. Сталкиваясь друг с другом, их мощные удары с двух рук с оглушительной силой отдавались в мускулах и костях, едва не вырывая эфесы из онемевших ладоней.
Дыхание Венвора разбилось на хриплые судорожные вздохи, и, когда он услышал шум бегущих стражников, он осознал, что чувствует страх. И в результате этого осознания отчаянная защита Венвора на долю секунды дала брешь, и клинок Кейна с сокрушающей силой вошел в его плечо.
Даже самая лучшая кольчуга не способна выдержать нагрузку за пределами своей прочности; достаточное количество звеньев выдержало, предотвратив отсечение, но меч Кейна с силой, дробящей кости, глубоко вонзился в плоть Венвора. Клинок Венвора звякнул о парапет в тот самый момент, когда он рухнул на колени. Обездвиживающая, шокирующая боль терзала его, и инстинктивно он понимал, что через миг наступит конец.
Кейн, однако, не снизошел до смертельного удара. Его безоружные руки протянулись к Венвору.
— Венвор, пошли со мной.
* * *
Остервор затаил дыхание, постепенно усиливая давление плеча на черную дубовую панель. Он почувствовал, как заскрипели в знак протеста кости, когда участок стены провернулся внутрь на ржавых петлях, заскрежетавших при своем первом более чем за столетие движении. Проем занавешивала паутина, отягощенная прахом чужих предков, но вместе с холодным дыханием морозной ночи за стенами изнутри хлынула темнота.
Рассматривая три пересекающихся на паркете пола комнаты инкрустации, покрывшимся пылью предплечьем Остервор отер со лба пот. Северное крыло цитадели Альтарн, где, как считалось, обитают привидения, на памяти живущих пребывало нежилым. Остервор, который давно уже постиг секреты потайных коридоров, проложенных через другие части крепости, поздравил себя с раскрытием этой последней тайны. Нескладная надпись на облицовке стены комнаты, — "Одно — славу иметь, два — богатеть, три — чтобы владеть", — казалась прежним поколениям обитателей бессмысленной. Недавнее внимательное прочтение дневника многовековой давности в ветшающей библиотеке Альтарна дало Остервору ключевую зацепку для связи архаичного каламбура со стилизованным на паркете гербом. Иные указания на предательские ловушки в тайных ходах северного крыла после должных размышлений побудили Остервора взяться за их исследование. Однако…
Остервор серьезно отнесся к предупреждению сводного брата о гибели, равно как не выбрасывал из головы донесения своих собственных шпионов о том, что любовница Джосина разыскивала Кейна. Приписывая Кейну хитрость, почти равную его собственной, — если зловещие рассказы заслуживали доверия, — Остервор не особо рассчитывал на то, что их враг прибьет свой щит к воротам крепости. Принимая во внимание репутацию Кейна, — даже с поправкой на неизбежные преувеличения и приукрашивания, — Остервор предполагал, что убийца попытается проникнуть в цитадель Альтарн тайно, самым окольным путем. Древнюю цитадель испещряли потайные коридоры, все они (теперь, когда северное крыло раскрыло свои тайны) были хорошо знакомы Остервору. Посчитать, что Кейн не осведомлен об этих тайных ходах в равной степени, значило бы фатально недооценить их врага.
Тем не менее, различив свежие следы, оставленные в коридоре там, где пыли следовало бы оставаться нетронутой более века, Остервор совершенно лишился твердости духа.
Хмуро разглядывая сырые следы сапог, дерзко пересекавшие пятно света, бросаемого его свечой, Остервор колебался. Он уже осмотрел остальные потайные ходы цитадели, большинство из которых были известны только ему; десятка два смертельных ловушек, — шесть разработаны и установлены им самим, — обещали верную смерть любому вторгнувшемуся. И все-таки сюда, в этот коридор, чьи секреты Остервор постиг совсем недавно, уже проник кто-то еще.
Остервор тронул пальцем один из следов сапог, разгладив кусок лишая, хлопья инея еще таяли на нем. Незваный гость прошел здесь всего минуту назад. Остервор стянул сапоги и отстегнул меч. Узкий проход не оставлял пространства для фехтования, а тяжелый кинжал, который он теперь достал, прежде не раз хорошо служил ему в тесноте. Он поставил свою свечу на пол с внешней стороны проворачивающейся двери. Неслышно, невидимым Остервор последует за Кейном по переходам северного крыла, положившись на свое обрывочное знание их ловушек. Кейн, очевидно, не сможет пробираться через них в темноте; ему придется зажечь свет, и тогда Остервор подкрадется к нему сзади.