Первая большая ссора между ними произошла, когда Кейт, проснувшись рано утром и сбегав в хлев, летела к Майку сообщить, что их корова наконец-то отелилась и не одним, а двумя телятами. Как ветер и без стука она ворвалась в его комнату, когда Майк полусидя, прекрыв глаза и прикусив нижнюю губу, сидел в своей кровати и гладил рукой свой живот чуть ниже пояса, как мельком успела увидеть Кейт до того, как он успел укрыться одеялом. Они никогда не стучались, спокойно заходили друг к другу и Кейт не могла понять, что изменилось в этот раз.
- Почему ты влетаешь в такую рань ко мне и без стука! - орал Майкл, понимая нелепость свой претензии, но не в силах сдержать себя от ярости.
Кейт замерла на месте, остановилась не дойдя до него, распахнула удивленно свои глаза и обиженно ответила.
- Наша Ласточка принесла двух телят, Майк, я бежала сообщить тебе об этом, мы же переживали за нее эту неделю.
Майк продолжал неистовствовать и орать.
- Я бы сам узнал об этом утром, не нужно было вот так врываться ко мне!
Кейт, ни разу не слышавшая, чтобы он на нее повышал голос, без обиды, а с недоумением и долей сочувствия спросила:
- Ты плохо себя чувствуешь, Майк? У тебя заболел живот? Я видела, как ты массировал его, как мне, когда я переела манго и болела. Хочешь я помогу тебе? - Кейт сдела шаг в его сторону.
Майк вскочил с кровати, замотав себя в одеяло, развернул ее за плечи и выставил за дверь со словами:
- Впредь, Кейт, не входи в мою комнату без стука! Поняла? Это неприлично, входить в комнату мужчины!
- О чем ты говоришь, Майк?- недоуменно спросила она уже в дверях. - Мы же всегда заходили друг к другу свободно. Что изменилось?
Майк не ответил ей и с шумом захлопнул дверь за ее спиной. Кейт с минуту постояла у закрытой двери и пошла к океану. Она не злилась на Майка, не держала обиды, она просто не могла понять причины его внезапной вспышки ярости. Проведя у океана около двух часов, Кейт двинулась назад, к дому, полнялась на горку, отделяющую пляж от их жилища, бросила последний взгляд в сторону бесконечной голубой глади, и вскрикнув, побежала к Майклу, побежала так быстро, как никогда не бегала.
Она пулей влетела на террасу, бросилась к нему, готовившему обед и закричала:
- Корабль, Майк, корабль! Там, на горизонте! Он идет к нам!!!
Майк уронил посуду и нож, и чуть не сбив ее с ног, рванул к берегу. Кейт, не успевая, бежала за ним, стараясь не отставать. Менее, чем за полчаса они добежали до бухты, Майкл схватился за хворост, лихорадочно пытаясь развести огонь, роняя кремень, поднимал снова, пытаясь вновь высечь искру дрожащими руками. Кейт упала на колени и раздувала, занявшийся дымок, трава вспыхнула, и они стали кидать в огонь мусор и палки, бегая и собирая его вдоль берега. Пламя разгорелось почти в их рост и они стали смотреть на океан в надежде, что их огонь заметят. Корабль шел на юг вдоль их острова, быстро разрезая волны, поравнявшись, он вдруг резко повернул и двинулся прямо в их бухту.
Кейт завизжала, захлопав в ладоши, стала прыгать и громко кричать от радости:
- Мы спасены, Майк, мы спасены! Ты видишь, видишь?! Они заметили нас, они идут к нам! Майк, мы поедем с тобой домой!!
Майк, не веря своим глазам, смотрел на приближающийся к ним корабль, не в силах шевельнуться, сойти с места. Девять с половиной лет… девять с половиной лет он ждал этого дня, этой минуты, это единственное о чем ему думалось сейчас. Ему казалось, что за эти несколько минут все девять лет пронеслись в его голове.
Кейт прыгала, танцевала от радости, потом обняла Майка за шею, заглядывая ему в глаза:
- Что ты остолбенел, Майк! - кричала она со слезами счастья. - Где радость на твоем лице?! Ты можешь говорить вообще?!
- Я рад, Кейт. Просто не могу найти слов, - хрипло сказал он, обнимая ее одной рукой.
Кейт, подняла к нему лицу, и не отдавая отчет в том, что она делает, встала на цыпочки, и прижалась губами к его губам. Майкл вздрогнул всем телом, напрягся словно струна, хотел оттолкнуть ее от себя, отодвинуть на безопасное расстояние и не смог. Задержал дыхание, собрал волю в кулак, чтобы не начать терзать ее губы здесь и сейчас, и как будто одним дыханием, ответил ей, легко и невесомо, почти не ощутимо, но мучительно нежно. Ему казалось, что он почувствовал как забилось, заметалось ее сердце, как дрогнули ее губи и напряглось тело. Он почувствовал ее смятение, ее тревогу и недоумение. Он почувствовал ее сбившееся дыхание и дрожь в руках, и отпустил ее, просто прижал к своей груди, как делал это обычно, гладил по волосам и спине, и едва слышно, для нее одной шептал:
- Прости меня, Кейт, я не хотел. Просто уже не мог. Прости, моя маленькая повзрослевшая девочка.
Кейт подняла на него свои внимательные, прожигающие насквозь глаза, провела пальчиками по его лицу, очертила контур его губ, и не отрывая взгляда, спросила:
- Я перестала быть твоей маленькой сестренкой, Майк? Я стала кем-то другим для тебя?
Майкл с трудом сделал вдох, потом выдох, в голове застучала мысль: "Откуда она может понимать, догадываться?" и трудом разомкнув онемевшие губы и не слыша своего голоса, решив для себя в доли секунды, что либо сейчас, либо уже никогда, чуть слышно, как будто боясь, что кто-то еще может услышать их, не отрывая глаз от ее лицы, выдохнул:
- Перестала, Кейт. Я люблю тебя, люблю ни как любят сестренку, я люблю тебя как мужчина любит женщину.
Глаза Кейт расширились, и стали еще пронзительнее, она уронила руки от его лица, внезапно ощутила тяжесть его руки на своей талии, тепло другой руки, замершей возле ее шеи. За несколько секунд в ее душе что-то перевернулось, обжигающе горячая волна поднялась от живота к щекам и вдруг стало не хватать воздуха и в следующий момент, просто и без всякого лукавства, искренне, как могла сказать только Кейт, она ответила:
- Я люблю тебя, Майк.