«Хорошо, — думаю, — что все обошлось. Жалко только, что Люся скрягой оказалась».
ЖЕНИТЬБА
Вошел я к родителям и объявил:
— Поздравьте меня. Я сегодня женюсь.
— Опять? — воскликнула мама. — На ком?
— На Свете, — ответил я.
— На какой Свете? У тебя ведь их несколько.
— На последней.
— А ты проверил свое чувство? — забеспокоился отец.
— Конечно, проверил, — успокоил я его. — Я вчера весь день его проверял и сегодня до обеда.
— Давно вы знакомы? — поинтересовалась мама.
— Не очень. С позавчера.
Застонали мои родители.
— Ну, а чего тянуть-то? — удивился я. — Вот у меня несколько друзей тянули с женитьбой, тянули, пока не разлюбили.
— А она отвечает тебе взаимностью? — вздохнул отец.
— А как же! Конечно, отвечает.
Ну, благословили меня родители, и стал я звонить невесте. Раскрыл записную книжку, а там у меня пять совершенно различных Свет записано.
«Какая же из них любимая?» — попытался я вспомнить.
Набрал номер.
— Здравствуйте, Света! — сказал я. — Это Коля.
— А, привет! Куда ты задевался?
— Да нет, — объяснил я, — я совсем не тот Коля, о котором вы думаете.
— Налакался? — спросила Света.
— Да нет, мы с вами познакомились позавчера, но я забыл сказать, как меня зовут. И я делаю вам серьезное предложение.
— А где мы познакомились? — удивилась Света.
— Разве вы не помните? Я подошел к вам, когда вы выходили из института, и проводил вас до метро.
— А о чем мы разговаривали?
— Я рассказывал вам о том, какой я сложный человек, и о своих комплексах неполноценности.
— Все говорят, что они сложные и что у них полно комплексов, — беспомощно промолвила Света, — а еще что вы говорили?
— Еще я говорил, что у меня бессонница и по ночам я пишу стихи.
— У всех бессонница, все по ночам пишут стихи, — в отчаянии прошептала Света. — А что я вам на это ответила?
— Неужели вы не помните? Вы сказали, что это прекрасно.
Промолчала Света.
— Ну, я такой высокий, черноволосый, — напомнил я
— А, — вспомнила Света, — в дубленке и с браслетом?
— Нет у меня дубленки и браслета. Я был в зеленом пальто и синем берете.
— Ив английских желтых сапожках? — обрадовалась Света.
— Нет у меня английских сапожек, — совсем помрачнел я. — У меня родинка на правой щеке.
— А… — облегченно вздохнула Света, — у вас родинка и шрам на щеке, и вы сутулитесь.
— Я действительно сутулюсь, но никакого шрама у меня нет. Помолчали.
— Ну какой же вы? — печально спросила Света.
Я посмотрел в зеркало.
— У меня веснушки и голубой шарф.
— Что ж вы сразу про шарф не сказали? — обрадовалась Света. — Конечно, я вас вспомнила: у вас усики и греческий нос. Вы мне сразу очень понравились. Я принимаю ваше предложение.
— Спасибо, — откликнулся я, — приходите сегодня в пять часов к Бабушкинскому загсу.
Что-то перегорело во мне, и никакой радости я почему-то не испытывал. Дело в том, что у меня никогда не было черных усиков и греческого носа. Но какая, в сущности, разница? Может быть, это совсем не та Света, которой я рассказывал про свою бессонницу, кто их там разберет?
О ВКУСАХ НЕ СПОРЯТ
Позвонил мне Еремин, начальник мой, и говорит:
— Приглашаю двадцатого ко мне на день рождения.
Задумался я. Дело в том, что Еремин недавно женился, а в мои планы, естественно, не входит понравиться его жене.
Еремин ревнив. Ну а как, спрашивается, я могу ей не понравиться, если я красив, умен, молод и чрезвычайно интеллигентен? Что же делать-то? Не пойти? Невозможно. Придется постараться не понравиться ереминской жене.
Постригся я наголо, не брился эти дни, надел рваную рубашку, валенки и пошел в гости.
Пришел. Вижу; молодая, красивая жена.
— Надежда, — представилась она.
— Федя.
Сели мы за стол, я тут же, как бы невзначай, смахнул со стола хрустальную вазу. Вскрикнула Надежда, все бросились меня утешать.
— Нечего, — говорю, — меня утешать, я ведь за эту вазу и заплатить могу.
Достаю два рубля и мелочь начинаю отсчитывать.
— Ну что вы, что вы, — смутилась Надежда.
Ну, думаю, запугал я ее.
— А чего, — говорю, — Надюша, закуски больше нет никакой? Котлеты у тебя недожаренные.
— Извините, — растерялась Надежда.
— Да ладно, не расстраивайся, — похлопал я ее по плечу, — хоть водку поставить догадалась.
Помолчали мы. Посмотрела она мне прямо в глаза и говорит: