— Ты висишь там как уборщица. Как уборщицу тебя все уважают, а как научного работника — никто. Как уборщице тебе давали путевку в дом отдыха, грамотой награждали. В уборщицах я тебя с удовольствием оставляю.
— Да как же, Петр Петрович, я ведь институт без троек закончил? Совестно только уборщицей работать, — взмолился я.
— Ну, устраивайся где-нибудь по совместительству научным работником. Разрешаю.
Скатилась у меня по щеке от обиды непрошеная слеза, размазал я ее рукавом и ушел.
На следующее утро пришел я, как обычно, в институт спозаранку, только закончил пол мыть, смотрю: чьи-то ноги по коридору идут, обутые в грязные, перепачканные в глине ботинки. Разогнулся я — директорские ноги. Не сдержался я и закричал на директора:
— Ты чего ж это тут натоптал, для тебя я, что ли, пол мыл?!
— Извините, пожалуйста, — смутился директор, — я забыл ноги вытереть.
— Дома-то, небось, не забываешь. А пришел на работу и забывать начал, — разволновался я, — дома-то жена заставила бы самого убирать.
— Я больше не буду, — пробормотал директор и скрылся в своем кабинете.
Зашел я в обеденный перерыв к нему в кабинет прибраться. И что же я увидел: на полу бумажки валяются, окурки из цветочных горшков торчат. Опять разнервничался я.
— Ты почему не уважаешь труд уборщицы? — закричал я. — Для тебя специально пепельницу поставили. Так чего же ты в горшок окурки суешь? Зачем бумажки на пол бросаешь, в корзину попасть не можешь?
Застыдился директор.
— У нас тут совещание было…
— Знаю я ваши совещания. Никакой управы на вас нет. В следующий раз самих заставлю убирать!
Промямлил что-то директор и выскочил в коридор.
На другой день снова мою полы и вижу: директорские ноги идут. Ну что ж, не такие грязные, как вчера, но все-таки и не совсем чистые.
— Опять наследил? — улыбнулся я иронически.
— Слякоть на улице, — оправдывался директор.
— Ты дома в тапочках ходишь? — поинтересовался я.
— В тапочках…
— Ну вот и здесь ходи в тапочках.
Стал директор с мешком на работу ходить, как школьник. Переоденется в гардеробе в тапочки и грязь не натаскивает. А другие сотрудники продолжали безобразничать: и бумажки на пол бросали и курили, где не положено. Измучился я с ними.
Пожаловался я на свою судьбу гардеробщице Ирине Леопольдовне.
— Да ведь они же изверги, — объяснила мне Ирина Леопольдовна.
— Изверги и есть, — подумав, согласился я.
— И ведь сами не работают, только болтают и по коридорам шатаются, мусорят.
— Ты уж мне поверь, Ирина Леопольдовна, — заверил я ее, — совершенно не работают, только дурака валяют. Сам таким дармоедом был.
Прошел тут мимо нас директор, бросил свой окурок в урну, да промахнулся. Оборвалось во мне что-то, метнулся я к нему, замахнулся тряпкой и заорал:
— Подбери окурок!
Вздрогнул директор, подобрал окурок и юркнул к себе в кабинет. Раздались оттуда всхлипы, а потом сдавленные рыдания.
— Ничего, ничего, — как бы успокоила его Ирина Леопольдовна, — вести себя по-людски надо.
А через некоторое время выглянул из кабинета заплаканный директор и сказал мне:
— Вольдемар Иванович, я беру вас научным работником, только из уборщиц уходите.
— Еще чего! — возмутился я. — Я только человеком себя почувствовал. Ни в жисть не соглашусь в научные работники идти.
Снова заперся у себя директор и долго не вылезал. А о чем он там думал, я не знаю. Может, решил увольняться по собственному желанию, может, решил человеком стать, а может, задумал в уборщицы податься.
КЕМ НЕ БЫТЬ
Встретил я как-то Гришу.
— Попал в институт? — поинтересовался я.
— Попал, — раздулся от гордости Гриша.
— В какой?
— Мясо-молочный.
Улыбнулся я снисходительно.
— А ты? — спросил Гриша.
— Я не попал. Во ВГИК.
— Молодец! — с уважением взглянул на меня Гриша.
Встретил я через год Гену.
— Попал? — полюбопытствовал Гена.
— Нет, — говорю, — не попал. В иняз. А ты?
— А я попал, — как бы оправдываясь, признался Гена. — В автодорожный. Куда уж мне!
С почтением стали ко мне относиться товарищи.
«Куда же, — думаю, — мне на будущий год не попасть?»
РАЗГОВОР
Зазвонил телефон. Я снял трубку.
— Это ты?
— Я.
— Ты почему опять после обеда удрал с работы?
— Так я же, — говорю, — в поликлинику пошел.
— А вчера почему опоздал?
— Я тетю на вокзал провожал.