Десять дней спустя были упразднены Трибуналы независимости: они рассмотрели дела 7446 арестованных, из которых 4122 были оправданы, было вынесено 640 смертных приговоров, причем половина из них заочно. Через восемь месяцев после заговора в Измире Исмет торжествует победу над самыми упорными противниками. Но порядок, установленный в регионе проживания курдов, весьма относительный. Всё возрастающий разрыв между бюджетными средствами и необходимыми затратами на управление железными дорогами вынуждает правительство уступать дорогостоящие концессии иностранным компаниям. Многие задавались вопросом: как долго продлится победа Исмета?
Покорение Стамбула30 июня 1927 года маршал Мустафа Кемаль покидает армию, но это событие не привлекло особого внимания, так как его затмило другое, более знаменательное. В тот же день Кемаль отправляется на поезде в Стамбул, где не был целых восемь лет. В конце мая 1927 года у Кемаля было несколько сердечных приступов, и врачи рекомендовали ему отдохнуть на берегах Босфора.
В сентябре 1924 года более ста тысяч встречающих на берегах Босфора ожидали прибытия президентской яхты в бывшую столицу. Каково же было их разочарование! Удивительный Стамбул! Первоначальное скептическое отношение к режиму Кемаля («это долго не продлится!») сменилось беспокойством и ревностью. Стамбул не сдавался: тогда как экономическая жизнь замирала, светская жизнь продолжала бурлить, а красота русских «принцесс» по-прежнему украшала вечера в двух знаменитых кабаре бывшей столицы — «Черном жемчуге» и «Бирюзе». Жизнь Стамбула резко отличалась от таковой в Анатолии. Прибыв в Анкару, французский посол Сарро был поражен «разительным контрастом между климатом Стамбула и Анкары. Насколько далека была Анкара от космополитизма Константинополя!».
Кемаль хотел придать Стамбулу «новое дыхание», «отмыть его от грязи», очистить Стамбул от душной атмосферы и космополитической фауны. Весной 1924 года журналист Якуб Кадри описал упадок Стамбула в письме к одному из друзей в Анкаре, близкому к гази, и Кемаль, ознакомленный с содержанием письма, продиктовал ответ, отрывки из которого приведены выше. Между самым красивым городом Турции и гази установилось недопонимание, питаемое ущемленной гордостью и личными обидами. Поддержка бывшей столицей антикемалистов стала одной из ее последних ошибок, а гази начиная с 1924 года[62], по-видимому, был готов вернуться в город, ставший колыбелью Партии прогрессистов.
Когда бывшая императорская яхта «Эртогрул» вошла в Босфор, на ее встречу вышла целая флотилия: паромы, соединяющие Стамбул с островами, частные яхты, рыбацкие шхуны, все они были перегружены людьми вопреки всяким мерам безопасности. Кемаль сходит на берег перед дворцом Долмабахче. Гази в сопровождении Сабихи и двух других приемных дочерей, Нури и других близких поднимается по ступенькам дворца и входит в зал приема почетных гостей. Зал поражает своей необычайной роскошью, потолком в виде купола, бесчисленными коринфскими колоннами, гигантской люстрой, подаренной королевой Викторией, и сверкающим повсюду золотом.
Солнце, проникающее через купол из красного стекла, воспламенило колонны и мраморный пол. Достойное место для приема Кемаля: «Соотечественники, прошло восемь лет с тех пор, как я с разбитым сердцем покинул печальный Стамбул. Никто не пожелал мне счастливого пути. И вот через восемь лет я со спокойным сердцем возвращаюсь в гостеприимный Стамбул, самый красивый город…» Кемаль, словно волшебник, покоряет Стамбул.
Гази останавливается во дворце Долмабахче. «Этот дворец отныне больше не принадлежит теням султана. Теперь он стал дворцом нации, а я здесь — счастливый гость нации», — заявил он в день своего прибытия.
Кемаль проведет в Стамбуле три месяца, посетит различные кварталы города, совершит прогулки по Босфору и Мраморному морю, встретится с министрами и другими государственными деятелями. С этих пор каждый год, вплоть до своей смерти, Кемаль в сопровождении членов правительства будет проводить в Стамбуле три месяца. Бывшая столица обрела новое дыхание: она становится летней столицей Турции.
Выборы как праздник