Другой вариант мамочкиного воспитания. Сын от первого брака другого сослуживца — Димы Кулагина. Парень был классический маньяк Интернета, никуда не ходил, подруги у него не было, поэтому его обуревали фантазии, которые он изливал в жестких эротических историях. Историй таких у него было сотни и на любой вкус, типа однажды я вышел на балкон и случайно заглянул в окно соседней квартиры, а там… Сам сидел перед компьютером со спущенными штанами, сочинял свои мерзкие истории и тут же дрочил в полотенце. Сам он был бледный, сутулый, воспаленные глаза горят, волосы до плеч, иногда в хвостик сзади резинкой схватывал. Мать хотела сдать его в армию, боялась наркотиков, но того не брали: низкий вес, явные психические отклонения. Грудная клетка у него была плоская, как доска, а руки — как веточки. В баню ходить было стыдно, а он и не ходил, дома-то в ванне и то редко мылся. Заветной мечтой его была накопить денег на проститутку. Тысячи две. Другой бы пошел в зал во дворе и подкачал бы мышцу, а этому все было лень. Качал только одно место. Вручную. Понятно, ему в армию категорично не надо, уже на сборном пункте сами же призывники начнут его пиздить. Хотя кто его знает, возможно, с его эротическими фантазиями он вполне даже может прославиться в казарме эротическими сказками на ночь. Представьте себе массовое дрочилово всей казармой. Нет, ему и там бы не поздоровилось. Прибили бы табуреткой. Правильно, что его не взяли. Таких брать нельзя. Это уже будет не армия, а бардак. Он же явно ненормальный. Он, кстати, вполне мог получить белый билет по дурке. И, в конечном итоге, получил.
Иногда проявлялся еще один сослуживец — Игнаша Богданов («Богдан»). Однажды зимой встретились, по традиции сходили в баню, попарились, выпили. Обоим тогда уже исполнилось по сороковнику. Бывший боевой пловец Богдан был уже не в лучшей форме: отрастил брюхо, обрюзг, а ведь по юности был очень крепким и подвижным парнем. Короче, выглядел не очень. Были у него проблемы с работой. Игнаша пожаловался Григорьеву, что каждый раз, подходя к работе, испытывает буквально реальную тошноту — хоть противорвотную таблетку пей — стресс и, конечно же, это разрушает здоровье. Буквально не знаешь, как дожить до выходных. Обстановка на работе была просто ужасная, поменялся собственник, наняли нового главного менеджера и тот начал на людей давить. Вроде и зарплата хорошая, и соцпакет, и медицинская страховка, а работать невозможно. Я, говорил Игнаша, боюсь отпуска по той простой причине, что после него придется снова выходить на работу и потом вламывать целый год. Была даже мысль: наняться куда-нибудь на яхту матросом и — в океан — подальше от людей. Работаю, куда-то хожу, а такое ощущение, что жизнь проходить зря. Григорьев с сомнением покачал головой:
— Там тебя тоже засношают, да и образование нужно специальное, хотя бы типа моториста. И что с того, что ты служил на флоте? Ну, разве что плавать умеешь, и что дальше? Глотки резать? Кулаками махать? Драться под водой? Я думаю, этого мало.
Тут же вспомнили Звонаря. Звонарь работал, считай, что по флотской специальности: инструктором по дайвингу и весь сезон проводил на Фиджи или в других столь же замечательных местах. Зимой — обычно Египет и Таиланд, и еще иногда Вьетнам. В результате, хотя очень уж богато Звонарь и не жил, но и не бедствовал, а главное, работа доставляла ему настоящее удовольствие. Игнаша откровенно ему завидовал. Григорьев посолил рану: тут же рассказал ему и про Маковку.
Москвич Маковка тоже, как и бывший григорьевский одноклассник и опер Симаков, в свое время заработал кучу денег, вложился в какой-то доходный бизнес и теперь большую часть года путешествовал по свету на яхте с такими же фанатами моря. В прошлом году решили идти вокруг света. Мероприятие было рискованное, но очень интересное, а для Маковки это была цель жизни. Ведь именно для этого он много лет и зарабатывал деньги. От пиратов они держали оружие — два автомата Калашникова АК-74, которые приобрели в Адене. Все прекрасно знали, что за них выкуп никто платить не будет, так что, если случится такая неприятность с пиратами, придется гнить в плену, а уж яхту потеряют наверняка. Вблизи берегов Сомали, мимо которых они хотели проскочить ночью, все-таки попались: подвалила моторная лодка с вооруженными людьми. Рожи у всех черные, жуткие. Намерения их были понятны безо всяких слов. Пулемета видно не было — только ручное оружие, хотя наличие гранатометов вовсе не исключалось. Гранатометы в таких ситуациях — простое и эффективное решение. Пиратов подпустили метров на тридцать и жахнули по ним сразу из обоих стволов, стрельнули и из подствольника в борт. Троих срезали сразу, лодка потеряла ход, начала тонуть, ответный огонь был минимальный, можно сказать никакой, жахнули туда еще одну гранату. Решили не рисковать: подплыли на резинке и в упор добили двоих, оставшихся на плаву. Чего-то разбойники им там пытались сказать, хрен поймешь, журчали. Затем пустили по воде дымовую шашку. Под это дело ушли, потом с трепетом смотрели на экран радара, не направится ли к ним еще что-нибудь со стороны берега. Это было настоящее приключение. И все-таки снова попались. Догнали-таки их. Уже и с пулеметом, да и гранатомет явно высовывался. Сделали вид, что стопорят яхту, перекрикивались с пиратами: «Вот? Ай донт андестенд! Полис? Кастом?» В это время одного парня спустили с аквалангом с противоположного борта, он подплыл, струбциной прикрепил к днищу пиратской лодки мину и успел еще вернуться — все заняло буквально десять минут. Когда парня втащили на борт, стали ждать. Всех трех здоровенных мужиков потряхивало. Взрывом пиратскую лодку подкинуло вверх и развалило надвое. Пахнуло жаром, палубу яхты обдало брызгами воды и крови. Сами чуть не подорвались, потому что пираты уже решили причалить.