Вот такое получилось приключение. А ведь им изначально не советовали идти Аденским заливом — ведь известные пиратские воды — однако не обходить же Африку вокруг. И они решили рискнуть. Движение в проливе было очень интенсивное, однако, прилепиться на медленной яхте за танкером или сухогрузу на хвост не получалось. Да и самих могли принять за пиратов и жахнуть чем-нибудь вроде звуковой пушки. И это в лучшем случае. Пассажирские лайнеры вообще шли со скоростью узлов двадцать, не меньше — проскакивали мимо — не прицепишься. Баб-эль-Мандебский пролив (в переводе с арабского — Ворота скорби) прошли спокойно. Там к тому же оказался суперский дайвинг — огромное число затонувших кораблей, однако потом начались приключения. Что ж, так стояли когда-то моряки прошлого, сжимая в руках шпаги и топоры и дуя на фитили мушкетов, когда к борту их судна подходил пиратский корабль.
В статье «Закон и Экономика Пиратской Организации» (The Law and Economics of Pirate Organization), опубликованной в Интернете, некий исследователь Лисон пишет: «Пираты известны своей жестокостью, безалаберностью и жадностью. Однако реальность была несколько иной. Пираты были высокоорганизованными преступниками, кардинально отличающимися от психопатов, которых описывают писатели и кинематографисты».
Может быть, когда-то так и было, но в наше время это чистые бандиты. Могли ведь просто убить на месте. Всем известна история, когда в ноябре 1998 года в Тайваньском проливе был захвачен китайский сухогруз «Чунг сон». Пираты тогда обезглавили всех 23 членов команды, а тела выкинули за борт. Сам же корабль продали сингапурскому бизнесмену за 300 тысяч долларов.
Маковка после того приключения стоял исключительно за радикальный подход.
— А по мне их надо убивать прямо в море. А иначе они подумают: с этим не получилось — не догнали, пойдем других ловить и грабить. А ведь испокон веков закон был один: пират подлежит уничтожению. Раньше так всегда и делали. Хуйнуть по ним из гранатомета или с самолета ракетой. И летчикам тренировка и людям польза. Говорят, китайцы, если ловят пиратов, сразу их расстреливают, а потом выбрасывают за борт — акулам. Якобы поэтому в Южно-Китайском море пиратов почти нет. Конечно, самый простой и политкорректный вариант тогда был: отдать яхту, сохранить жизнь, посидеть какое-то время в тюрьме, дать себя избить, потрепать нервы родственникам, чтобы те собирали выкуп, значит, влезть в безумные долги (за просто так никто не даст — разве что в долг — кому есть до тебя дело?), и все чему нас учили, все наши понятия — все пошло бы прахом — скажи, смог бы ты дальше жить нормально? Смог бы я с тобой теперь так вот разговаривать? Есть вещи, которые делать ни за что нельзя, иначе — в тебе что-то сломается, и ты дальше все равно не сможешь жить, станешь другим, будешь пресмыкаться. Некоторые поступки опускают человека на всю жизнь. Представляешь, какой-то черный бандюган с оружием в руках будет тебя бить и приказывать тебе. Для бывших боевых пловцов это было невозможно, как невозможно для омоновца, чтобы его зашпыняла шпана. Есть важные стержневые принципы, с потерей которых даже сама жизнь теряет смысл. Кроме того, пират — исторически существо вне закона. Его место — в петле на рее и в кандалах на галерах. Все века почиталось за честь убить пирата. Интересно, что я увидел в их черных глазах изумление: мол, кто-то еще смеет оказывать сопротивление! Вот он уже идет на дно и еще удивляется…