Кэнди вовсе не нравилось, что какой-то придурок лезет к ней с идиотскими баснями и мешает ей думать про Дерека и про то, что у них было сегодня, и она не постеснялась изобразить на лице крайнее раздражение; впрочем, она не перебивала бармена, пусть болтает, что хочет — она все равно не слушает. Наверное, она ему нравилась, и он пытался ее закадрить, но сейчас ей было не до того, сейчас она наслаждалась мгновением радости и полноты от этого «удивительного и прекрасного занятия — жить», как говорил профессор Мефисто. Она представляла себя очень красивой и очень довольной кошкой… которая уютно устроилась у камина и урчит от своего пушистого кошачьего счастья. Ей хотелось обнять себя за плечи и засмеяться от полноты чувств. И все же — на каком-то другом уровне — у нее было стойкое ощущение, что вся обстановка в баре как-то принижает ее сегодняшние переживания, а ей так хотелось сохранить их в памяти чистыми и нетронутыми грубой прозой жизни, чтобы лелеять эти воспоминания наедине с собой, чтобы нянчиться с ними, как счастливая молодая мама нянчится со своим новорожденным малышом. Она уже пожалела, что зашла в «Ривьеру», ей надо было пойти в какое-нибудь более изысканное место, и Кэнди решила узнать, нет ли сегодня какого-нибудь хорошего иностранного фильма в местном кинотеатре.
Она подошла к столику, где сидели Джек Кэтт и Том Смарт, и спросила у них. Как и следовало ожидать, они знать не знали, что сегодня идет в ближайшем кинотеатре — и во всех остальных кинотеатрах в округе. Сейчас у них было только две цели: дешевая крепкая выпивка и тугая, скользкая щелка. Но они сделали вид, что знают программы всех кинотеатров, и настоятельно пригласили Кэнди присесть за их столик, пока они все обсудят. Обходительный Том Смарт перегнулся через стол и доверительно сообщил Кэнди:
— Я бы сегодня с большим удовольствием окунул свой хоботок в твой сладкий горшочек с медом!
— Нет, — перебил его Джек Кэтт. Его черные глаза горели жгучим нетерпением, от которого у большинства девчонок уже давно бы намокли трусики. — Дай лучше я! — Он попытался оттащить красавчика Тома от Кэнди и одновременно засунуть свободную руку ей под блузку.
— Придурки! — взбесилась Кэнди. Она понимала, что они просто хотят показать ей, как сильно она им нужна, но эти двое ей никогда не нравились, и ей не хотелось выслушивать всякие гадости — и особенно теперь, когда все ее мысли были о Дереке.
— Господи Боже мой! — воскликнул Том Смарт, повернувшись к своему приятелю. — Нет уж, давай лучше я! Ты же ее оскорбил! Идиот!
— Сам идиот! — завопил Джек Кэтт. — Вечно ты ходишь вокруг да около! А я хочу трахаться!
Они принялись громко ругаться и обсуждать наиболее эффективную тактику, но для Кэнди это была желанная передышка — и она вновь погрузилась в воспоминания о том, что случилось сегодня.
Она даже и не заметила, когда к ним за столик подсел еще один парень, то есть, не парень, а очень даже солидный дядька, доктор Говард Джонс, очень приятный мужчина средних лет; конечно, не такой красавец, как Том и Джек, но зато и не такой невменяемый, как эти двое, и уж конечно — более подходящая компания для молоденькой девушки. Кэнди сперва даже и не расслышала, как его зовут — если Том с Джеком вообще потрудились его представить.
— Слушай, ты знаешь, кто он? — спросил Том Смарт у Кэнди. — Гинеколог! Ха-ха-ха!
— Господи, — пробормотала Кэнди.
— Ага, — отозвался Том Смарт и, обернувшись к доктору, проговорил в своей обаятельно-хамской манере: — А, правда, хорошая девочка, Док? Вот ее бы ты осмотрел с удовольствием, да? Вся — мед и сливки.
— Змея подколодная! — вставил Джек Кэтт. Доктор, похоже, смутился и нервно заерзал на стуле.
— Ой, — воскликнула Кэнди. — Я ни разу еще не встречалась… с гинекологом… в обществе. Как поживаете?
— Ты что, шутишь? — заорал Том Смарт. — Как он поживает?! Да он видит больше приятствен-ных дырочек за три часа, чем иные ребята — за всю неделю! Да, Док?
— Нет, правда, Том, Джек, — пробормотал доктор Джонс. — Я и сам люблю повеселиться, но… — ему явно не нравился тот оборот, что приняла их беседа.
— Вы оба — просто кошмарные, — возмущенно проговорила Кэнди, встала и пересела за другой столик.
— Ну вот! — расстроился Джек Кэтт. — Из-за тебя мы потеряли такую пизденку! Господи Боже, я этого просто не переживу!