— Это точно. За рулем себя чувствуешь, как бог.
— Как-нибудь дашь мне повести чуть-чуть, если случай представится?..
— Вряд ли представится...
— Метров двадцать всего. Мне бы его голос услышать, почувствовать, как такая громадина трогается с места.
— Ну ладно, в следующий раз, как приеду домой, пущу тебя за руль на пару минут.
— Теперь ты куда едешь?
— Не знаю еще. В понедельник или в среду выеду. Говорят, в Италию вроде...
Подошел официант, положил на край стола деревянную доску, на которой краснели две горки сырого фарша. Рядом с доской разложил специи и на отдельной тарелочке масло.
— Самая лучшая постная вырезка. Миши четыре раза прокрутил,— сказал он и начал вилкой перемешивать мясо с маслом и горчицей, добавляя туда небольшими порциями красный и черный перец, соль, мелко нарезанный лук и чуть-чуть майорана. Старательно работая вилкой, он с улыбкой поглядывал на Йоцо.
— Знаешь, когда я маленький был, мамка мне все время рассказывала, как они с отцом в Венецию собирались, в свадебное путешествие. Дедушка мой должен был выйти из дела, получить свою часть и дать молодым денег. У него в Обуде торговля была, и неплохая. Да только компаньон его наподписывал векселей, а сам сбежал. Мать с отцом, понятно, остались в Пеште и никуда поехать не смогли; отец тогда как раз кончил учение у Хаги, стал самостоятельным мастером... А все-таки они долго еще надеялись, что как-нибудь, лет через десять, поедут в Италию и увидят море. Да тут мы появились. Нас шестеро было, детей, я пятый. Так мать и не увидела моря. А я вот как-нибудь соберусь да махну в Италию. Скоплю деньжонок и поеду.
— Поезжай, Тоти, нынче все путешествуют. Кому хочется море посмотреть, тот безо всяких едет и смотрит. А деньжата у тебя есть, за тебя я не беспокоюсь,— сказал Йоцо, похлопав официанта по руке.
— Все это так, Йоцо... Да ведь море — оно летом лучше всего... А у нас лето — самый сезон. Неохота ведь хорошую выручку упускать, трое детей у меня, и дети нынче, сам знаешь, с претензиями.
— С претензиями?
— Ну да... И еще, знаешь, хочется мне, чтобы они учились...
— Яйца ты не бросаешь в мясо?
— Яйца тоже надо?
— Две штуки. Принеси, а я пока буду месить.
Официант убежал за яйцами. Йоцо придвинул к себе доску и принялся не спеша, старательно разминать и перемешивать массу. Потом попробовал мясо, добавил соли, подсыпал черного перца.
— Попробуешь? — спросил он, протягивая Варью на вилке немного фарша.
— Делай, делай...
Рысью вернулся официант, неся целую корзинку поджаренных хлебцев. Он снова забрал к себе доску и продолжал обрабатывать мясо. Сделав в нем ямку, вылил туда из стакана приготовленные желтки двух яиц, опять основательно перемешал все, поставил доску на середину стола и выжидательно посмотрел на клиентов. Йоцо взял хлебец, густо намазал его фаршем. Откусил, пожевал и кивнул удовлетворенно. Проглотив первый кусок, сказал:
— То, что надо! Попробуй, Тоти.
Официант отломил полхлебца, тоже намазал его фаршем и съел, причмокивая и мотая головой.
— С желтком определенно лучше. Такого бифш
текса я давно не ел. А некоторые еще петрушку в него кладут.
— Петрушка сюда не нужна. Принес бы ты пива...
— Пивом будете запивать?
— Пивом.
— Мне, конечно, все равно, только я думал, с хлебом вам вина захочется.
— Ты что хочешь? — повернулся Йоцо к Варью.
— Пить я хочу. Неделя была зверская, высушило меня на дорогах.
Йоцо снова взглянул на официанта.
— Ты, конечно, прав, Тоти, только все ж, если можно, принеси нам пива.
Бутылки запотели, от них даже на расстоянии веяло прохладой. Йоцо с удивлением взглянул на бутылки.
— Несу, Йоцо,— сказал официант. И через несколько минут вернулся с четырьмя бутылками «Радебергера».
— Я угощаю,— сказал официант.
— Спасибо, Тоти. Хороший ты парень... У вас здесь какие новости?
— Сносить нас будут.
— «Семерку треф»?
— Говорят, что и «Росу» тоже, а может, вообще все дома, всю улицу. — Официант наполнил стаканы, налил и себе.
— За тебя, Тоти, и за «Семерку треф»!— Йоцо высоко поднял свой стакан и выпил. За ним остальные.
— Вот это пиво! — восторгался Варью.
В дверях кухни показался повар и замахал Тоти.
— Скоро вернусь,— сказал официант и ушел.
Йоцо и Варью с наслаждением ели хлебцы с мясной массой. Ели, время от времени поглядывая друг на друга и мотая головой.
— Хорошая штука — этот татарский бифштекс, — заметил Варью.
— Еще бы. А ты что, не знал?
— Я, знаешь, вообще-то только хорошо прожаренное мясо могу есть. С голоду помру, а полусырое, с кровью в рот не возьму. И бифштексов не ем. Но это — первый класс.