Я стал готовить на троих, а иногда, когда заходил Олег, и на четверых. Это вовсе не жалоба — я очень люблю готовить. Только посуду мою неохотно.
Маша выправляла бумаги и искала работу. Из-за того, что у альпинистки было много времени, — ведь на кухню я её тоже не пускал, а немецкая среда была ей довольно-таки до лампочки, — она стала вести блог и общаться по переписке с какими-то другими женщинами.
До свадьбы девушек оставалось всего несколько дней, когда альпинистка сказала, что в Германии нет настоящих просторов, гор и духовности, а в России её ждёт более понимающая женщина.
Маша была безутешна. Правда, не очень долго. «Это у вас, геев, неизличимый промискуитет. А нам, девушкам, лишь найти подходящую спутницу — и прожить с ней до глубокой старости».
«Ага, и умереть в один день», — подумалось мне, когда я через неделю увидел новоиспечённую избранницу Маши, представительницу готического молодежного течения, близкую — исключать этого было нельзя — кругам некрофилов.
Но поживём — увидим. Девушки поженились и уже пару лет вместе. Маша нашла в Германии клиентов, которые хорошо платят за диагностику кармы и открытие энергетических каналов. Готовить дома ей теперь не приходится, конфликтный потенциал стабильно низок.
Кстати, обратите внимание, источник всех разладов и недоразумений в семейной жизни — кухня и кухонные яды. Обязательно создавайте рядом с плитой хороший фэншуй, воскуряйте благовония, развешивайте бодрые картинки — лишь тогда в доме будет много-много счастья (и ебли). Андреас Дитцель рекомендует.
Принцессы не какают
Единственный сотрудник нашего маленького и гордого медиаагентства со свободным графиком по четвергам — это я. Дело в том, что четыре года назад в тесном подвальчике воспетой Сартром Альтоны на Барнерштрассе стали по средам устраивать полисексуальные вечеринки. Клуб «Кир» был не только единственной точкой, где что-то достойное происходило среди рабочей недели, но и вообще местом не от мира сего. Там собирались студенты, турки, лесбиянки, рокеры, гламурные кисы, скандинавские атлеты и тайские мальчики.
Отдаленное представление о «Кире» можно составить по берлинскому «Швуцу», но в том слишком просторно и неуютно, громко. И нет той харизмы Альтоны, которая пропитывала голые стены и потёртые диванчики, — это сейчас стены задекорированы, танцпол подсвечивается тысячей прожекторов на оси, а бар сияет свежим алюминием… Хотя нужно сказать, что клуб стал обычнее, но не потерял главного. А именно чёрных близнецов-барменов — самую идеальную пару гомосексуальной истории человечества: говорят, они с рождения хранят верность друг другу, — и сумасшедшую буфетчицу Нину. Я никогда не спрашивал её о возрасте, хотя она вряд ли станет скрывать. Возможно, двадцать, а возможно, и все шестьдесят. Она носит тельняшки поверх вечерних платьев. Она забирается на барную стойку и танцует — и как! Благо, ночью здесь можно изучать историю музыки и танца — от фокстрота до «Нирваны», «Violent Femmes», Бритни Спирс, панка и попсы. В любом другом месте такая эклектика казалась бы вызывающей, но в «Кире» — вполне органична. Конечно, я пристрастен. Потому что это моя первая и пылкая любовь. После каждой встречи с которой весь четверг уходил на то, чтобы отоспаться. С этим смирились коллеги, и даже несговорчивый шеф внёс соответствующий пункт в мой контракт.
Олег не очень-то поддерживал мои ночные начинания и ворчал, что выходит из юного возраста, что он теперь не такой, как я, и не любит дискотеки. Эту мысль, я думаю, он позаимствовал не у певицы Земфиры, а у своего любовника Уве, несколько старше нас, профессионального безработного, который охотно собирал друзей у себя дома на настольные игры. Для моего повествования Уве представляет интерес лишь постольку, поскольку через полтора года, когда Олег переезжал в Берлин, сидел за рулём его фургона с мебелью. Когда мы разгрузили первую партию вещей, я отымел Олега на лестничной площадке. Добрый и спокойный Уве не мешал. Видимо, он уважал узы нашего супружества.
На этом месте нужно представить следующего персонажа. Уже сложно реконструировать, как мы познакомились со Штеффом, но это, несомненно, связано с «Киром». Мы стали узнавать друг друга на вечеринках и однажды разговорились. Получилось очень духовно: секс у нас случился не через пару часов после знакомства, а лишь через пару недель. И я даже хорошо помню наш первый поцелуй. «У тебя такие красивые губы, — сказал Штефф, потупив взгляд. — Как жаль, что я не могу их поцеловать…» — «Да пожалуйста», — отозвался я — дескать, не жалко — и первый потянулся к нему. Мы оказались почти соседями по Аймсбюттелю и установили замечательную традицию общих ужинов, которая долго не прерывалась, несмотря на сложные обстоятельства наших личных жизней. Штефф был санитаром, возлюбил человечество, подался в буддисты и решил стать психологом. Девять из десяти его однокурсников были голубыми (значит, из санитаров), занимались дыхательной йогой и создавали на подоконниках своих комнат садики камней.