Бросился Анук лицам в песок и застонал от горя и гнева. А когда поднял голову, не было уже возле него прекрасной Нанг. Только огромная черная кошка, рыча, лакала из реки темную воду, в которой отражались бледные звезды. Гордый клич исторг из своего сердца Анук и бросился к зверю. В страшной борьбе сплелись их тела, дрогнула земля и застонали джунгли. Взвалил юноша на плечи тяжелую ношу и понес ее к горе, изрыгающей пламя, но вырвалась пантера и убежала.
Обрадовались змеи, зашипели: “Нет, не одолеть Ануку оборотня, не удастся загнать на огненную гору”. Не слышит Анук их шипения, без устали преследует Нанг и каждую ночь вступает в борьбу за свое счастье.
Сколько веков прошло с тех пор — никто не знает. Но старые люди рассказывают, что одолел Анук злые чары змеи и вернул себе прекрасную Нанг. А кобры с тех пор, завидев человека, поднимаются на кончик хвоста и смотрят, не сверкнет ли на его груди талисман Наги. Откуда им, глупым, знать, что самый дорогой талисман человека — его сердце, источающее свет любви…
Маолия умолкла. Брент нежился на темных волнах покоя. Ему хотелось бесконечно молчать и бесконечно слушать голос Маолии, звуки ночного леса, пение цикад. Внезапно черная тень молнией промелькнула над их головами. “Kxa, кха”, — насмешливо крикнула ночная птица и, мягко помахивая сильными крыльями, полетела над водой “вдоль лунной дорожки. Было что-то зловещее и жуткое в этом неторопливом полете.
6. МЫ — СУПЕРМЕНЫ
Тонко пели приборы, тихо нащелкивал автомат, регистрирующий режим, на светящееся табло проскакивали цифры. Брент стоял у окна и наблюдал, как вентилятор бесшумно втягивал всебя сигарный дым. Он, не оглядываясь, знал, какие движения выполняют Маолия и Смит за операторским пультом, и точно определит момент включения светового сигнала готовности. Он почувствовал вопрошающие взгляды своих помощников и кивкам головы подал команду.
— Напряжение снизилось на двадцать восемь процентов, — громко предупредила Маолия.
— Заряжаются энергонакопительные блоки, — пояснил Брент. — Смит, свяжите меня с сектором Мелтона.
— Сию минуту, шеф. Готово!
— Говорит Брент. Давайте полную мощность.
Брент бросил телефонную трубку.
— Полная мощность, шеф! — доложил Смит. — Ребята Мелтона знают, что от них требуется.
— Оставьте свои комментарии при себе.
Несколько минут Брент внимательно изучал показания многочисленных шкал. Наконец, он протянул руку и резким, точным движением перебросил рубильник.
За стеной возник неясный гул, будто приближалась гроза. С каждой секундой гул нарастал и скоро превратился в пугающий грохот. Стрелка виброметра быстро подползала к запретной черте. Маолия оглянулась: на побледневшем лице Брента проступила испарина. Смит предостерегающе поднял руку, но Брент остановил его взглядам. Стрелка перевалила дозволенную границу и замерла на следующем делении.
— Это слишком рискованно, шеф, — не выдержал Смит.
Брент не ответил. За стеной грохотала неведомая сила. Железобетонный корпус лаборатории казался хрупким и ненадежным.
— Включите автоматическую запись вибрации, — распорядился он.
Маолия молча выполнила его указание.
Двери широко распахнулись, и на пороге показался Тропп. Из-за его плеча робко поблескивал очками Драйв. Тропп хозяйским шагом приблизился к Бренту, кивнул и показал глазами на регистраторы.
— Я вижу, Брент, вы человек дела. Драйв, какого вы мнения на этот счет?
Драйв испуганно смотрел на шкалу виброметра.
— Не слишком ли опасный предел? — спросил он, обращаясь к Бренту.
— Фактическая мощность установки несколько превзошла расчетную.
— Это неплохо, — кисло заметил Драйв, — но вибрация…
— Свои претензии относительно высокого уровня вибрации предъявляйте в адрес проектировщиков, — холодно ответил Брент.
— Как вы считаете, — вмешался Тропп, — выдержит “Кентавр” такую нагрузку?
— Я считаю, что подобная практика испытаний должна быть решительным образом запрещена, — поторопился с ответом Драйв. — Риск налицо.
— А как вы думаете, Брент?
— Я думаю, что уважаемый коллега отчаянно трусит, если судит так преждевременно. Полагаю, что процент так называемого “риска” невелик.
Тропп с интересом посмотрел на Брента.
— Господин Тэрмонд горячо рекомендовал вас для нашей работы. Теперь мне ясно, почему он так к вам расположен.
— Вы очень любезны, генерал. Прошу вас занять кресло возле контрольного пульта. Нет, нет, не сюда. Кресло, которое повыше, обеспечит вам лучший обзор. А для вас, коллега, будет удобнее расположиться рядом. Внимание!
Брент тронул ногой педаль управления движущим механизмом. Огромный тубус электронного глаза выполз из наклонного люка. Тропп и Драйв жадно прильнули к экспонирам. Брент знаком приказал Смиту надвинуть затемняющий экран и присоединился к наблюдателям.,
Где-то в недрах “Кентавра” зарождались светлые струи. Плавно покачиваясь, словно водоросли, они бесконечным потоком пересекали поле обзора. Присмотревшись внимательно, можно было заметить, что струи эти состоят из мириад крошечных звезд, соблюдающих удивительный порядок в своем безудержном движении.
— Как вы оцениваете распад, Драйв? — спросил Тропп.
Драйв привычным движением поправил очки, достал носовой Платок, громко высморкался и, наконец, ответил:
— Самопроизвольных явлений нет, реакция распада полностью управляема.
— Вы достигли отличных результатов, Брент, — сказал Тропп. — Я доволен вашей работой. Теперь, вероятно, у вас будет больше свободного времени. Я рекомендую вам установить более тесный контакт с группой Драйва. Скажу прямо: им нужна незамедлительная помощь. Сделайте попытку решить проблему менее трудоемким способом, чем это предлагает Фридман.
— Но вы забываете о репутации ученого, генерал. Всемирная известность Фридмана… Нет, он будет решительно против.
— Меня мало интересуют его возражения. И ваши, Брент, тоже. Фридман безнадежно устарел. Я требую эффективных результатов, а громкие имена ископаемых от науки для меня особого значения не имеют. Кстати, ваше присутствие на сегодняшнем совещании обязательно.
Раздраженно посапывая, Тропп скрылся за дверью.
— Не знаю, как я скажу об этом Фридману, — растерянно произнес Драйв.
— Передайте ему, что мое участие в его работе будет носить чисто консультативный характер, — хмуро посоветовал Брент.
Вернувшись в лабораторию, Брент изнеможенно опустился в кресло. Тело ныло, как от ушиба. Последние дни ему никак не удавалось преодолеть в себе тягостное нервное угнетение. Совещание у генерала окончательно сломило его. Не было сил даже на отчаяние.
Он не помнил, сколько времени просидел неподвижно. А когда открыл глаза — увидел Маолию.
— Я знала, что ты вернешься сюда, и ждала тебя.