- Да… - согласилась Алина, - когда я смотрю на небо – такое бескрайнее, бесконечное, мне хочется в нем раствориться и на время не быть нигде…
В коляске заворочалась Вероника.
- Едем-едем, солнышко, - поспешно отозвалась Таня. И они продолжили путь.
- А что это все-таки за мужчина был? – спросила Таня, вспомнив о недавнем спутнике своей подруги.
- Ой, ну, говорю ж тебе – моряк. За 15 минут успел рассказать мне, что он уже дважды развелся. Причем его самая недавняя жена, с которой он до свадьбы встречался три месяца, за время его последнего рейса успела провернуть ловкую операцию с квартирами и выгнать его на улицу.
- Я, вот поражаюсь, почему люди не стесняются рассказывать о том, какие они идиоты? – Таня от удивления даже слегка расплескала капуччино.
- Они не стесняются потому, что не понимают, какие они идиоты, - рассмеялась Алина.
Подруги помолчали, каждая думая о своем.
- Мне другое интересно, - сказала наконец Алина, - вот есть же где-нибудь на свете ДРУГИЕ женщины?
- Что значит – другие?
- Ну, такие, которые не прут все на себе. Которые женственные и прекрасные не только с виду, а и на самом деле. Те, у которых нет внутри встроенной функции лошади… Ты таких знаешь?
- Лично – нет. Но в интернете таких много.
Алина в ответ прыснула и прикрыла рот рукой, чтобы не разбудить Веронику.
- В интернете – да. Там все – богини. Но вот в реальной жизни, где они? У меня все сплошь знакомые – как мы с тобой. И как-то грустно даже становится.
- Почему – грустно? – спросила Таня.
- От дискриминации, - ответила Алина.
- То есть?..
- Понимаешь, для нас даже слова подходящего в словаре нет. Вот, мужчины-лошади – кентавры. А мы – женщины, кто? Нас даже термином обделили. При этом, где ты видела мужчин-лошадей? А мы? Мы же повсюду!
- Кентаврии.
- Что? – не поняла Алина.
- Мы – кентаврии.
- Да… это уж точно.
Поздно вечером следующего дня Таня уже битый час пыталась уложить дочку, когда завибрировал телефон.
- Але, Танюш, - заговорщицким шепотом заговорила в трубке Алина, - ты можешь говорить?
- Ну, не то чтобы… Я тут пытаюсь Веронику уложить безуспешно.
Таня опять заглянула с надеждой в блестящие глаза дочки, но не увидела в них и следа сонливости. Вздохнув, сунула ей в ручки погремушку и отошла к окну:
- Что у тебя случилось, Алинка?
- Ты знаешь, я тут подумала… А, может так и надо? Ну, как наши мужья?
- Переведи, - Таня наморщила лоб.
- Ну, вот смотри, они не делают того, чего не хотят делать. Мой открыто идет в отказ. Твой – по-другому сопротивляется. И, может, это правильно? Может так и надо?
Таня задумалась. В словах Алины сквозила мысль, которую она и сама смутно угадывала в своем сознании, но от этой мысли возникало огромное множество вопросов, с которыми Таня просто не могла справиться. Ей все время казалось, что эти вопросы утянут ее в какую-то пучину, из которой уже не будет обратного хода. И она старалась даже не прикасаться к ним умом. Когда-нибудь потом… когда дочка подрастет.
- Ну, допустим, - ответила Таня подруге, - и что с этим делать?
- Я не знаю, - растерялась Алина, - просто вот, пришла такая мысль, и я удивилась, что раньше не думала об этом… Может как-то надо перестать тянуть на себе вот это все… Перестать быть лошадью…
- Ага, хорошо, – устало согласилась Таня, - а кто будет тянуть?
Алина растерянно молчала, а Таня продолжила:
- Ну, допустим, ты решила, что не хочешь больше вывозить на себе всю семью. И что? Ты стала брать на себя меньше задач и работы, тебе стало комфортнее. А дети? Их по-прежнему надо будет чем-то кормить, как-то учить и во что-то одевать. Как вот этот вопрос решить, объясни мне.
- Да… что-то не складывается, - согласилась Алина, - ладно, у меня там каша уже, наверное, сгорела. И еще полночи работы учеников проверять. Поскакала я.