Среди частей Крымского фронта был 65-й отдельный железнодорожно-восстановительный батальон, входивший в состав 36-й железнодорожной бригады, штаб которой находился на Северном Кавказе. Батальон выполнял задачи командования Крымского фронта по восстановлению железнодорожных путей, мостов, станционного хозяйства на Керченском полуострове. Получив приказ на эвакуацию, 14 мая батальон в полном составе и организованно с техникой прибыл к переправам в районе Еникале. Но скоро поступил новый приказ командования фронта: "Переправу отставить. Батальону прибыть в район пос. Аджимушкай и поддержать активными боевыми действиями сражающиеся там части". Понятно, что такой приказ мог быть отдан только в силу чрезвычайно сложных обстоятельств. Железнодорожники оказались одной из немногих частей фронта, которая не распылилась и оставалась управляемой. Перед командиром батальона капитаном Залкином Ф. М. была поставлена тяжелая задача: вести людей в бой, а некоторые из них не умели даже стрелять. Но несмотря на это, батальон железнодорожников занял оборону перед каменоломнями и левее их. Вместе с группой в 500 человек из 95-го пограничного отряда 15 мая все атаки фашистов они отбили.[170] Всего в район пос. Аджимушкая от железнодорожного батальона прибыло 800 человек, а его техническая рота во главе с ее командиром старшим лейтенантом Макаровым (до войны работал на станции Чуфарово Ульяновской области) осталась с техникой у переправ. Позже Макаров со своим личным составом благополучно переправился через пролив, а батальон почти весь погиб в каменоломнях.[171]
В составе подземного гарнизона в виде мелких групп и одиночек были представители буквально всех соединений и большинства частей Крымского фронта. Аджимушкайские каменоломни находились на пути от Керчи к переправам, поэтому масса людей их просто не могла пропустить. Одновременно каменоломни притягивали к себе всех. В них можно было укрыться от бомбежки хоть немного отдохнуть. Кроме того, здесь была какая-то организация, что в тех условиях беспорядочного и панического отступления играло не последнюю роль. Принято считать, что среди защитников каменоломен было много моряков. Вследствие этого заблуждения художник Н. Я. Бут на своих картинах любил изображать моряков в их форме. Но как свидетельствуют участники, моряков в каменоломнях почти не было. А как же 83-я бригада морской пехоты, участие которой в обороне Аджимушкайских каменоломен было известно еще в 1943–1944 гг.? Представители этой бригады, в основном после лечения в госпиталях, в каменоломнях были (Капран А. И., Панов А П., Поважный М. Г. и др.), но они не носили морскую форму в 1942 г., а были одеты в армейское обмундирование.
16 мая линию обороны западнее пос. Аджимушкай удержать не удалось. В архиве сохранилось последнее донесение полковника Ягунова Н. М. из каменоломен. Привожу его полностью.
"Командующему войсками фронта (в его отсутствие командующему 51-й армии) 9 ч 30 мин. Каменоломня. 16 мая. Противник до 2-х рот при поддержке 16 танков овладел селом Аджим-Ушкай. В 8.30. 16 мая мною была предпринята атака с целью выбить противника из села. Атака оказалась неудачной ввиду отсутствия артогня. Имеются убитые и раненые. Потери подсчитываются. Связь с подразделениями и частями потеряна, за исключением подразделений, непосредственно охраняющих участки над каменоломнями. Справа в 8.30 прошли танки и автомашины от высоты 133,3 м направо. Полковник Ягунов".[172]
Содержание этого документа говорит о многом. Но еще больше ощущаешь то, что имеется между строк. Это просьба, даже мольба: разрешить отход к переправам. Дошло ли это донесение до командования? Вовремя не дошло. Командир связи, которому было приказало доставить это донесение, все же сумел добраться до берега Керченского пролива, но до крепости Еникале, где располагалось командование 51-й армии, не добрался. В общей неразберихе около переправ он сумел переплыть пролив и передал это донесение командованию, когда уже было поздно что-то решать и предпринимать. Да и вряд ли командование дало бы свое согласие на отход группы Ягунова П. М. от каменоломен.
17 мая район Аджимушкайских каменоломен был окончательно окружен, началась их многомесячная оборона. В первые дни окружения подземные гарнизоны здесь стали центром консолидации других более мелких групп северо-восточнее Керчи. Из района с. Булганак в Малые Аджимушкайские каменоломни прорвалась группа командира 291-го горно-стрелкового полка подполковника Ермакова С. М. А из завода им. Войкова 19–20 мая прорвалась в Центральные каменоломни группа подполковника Бурмина Г. М., который позже сыграл большую роль в подземной обороне. Григорий Михайлович Бурмин родился в 1906 г., в пос. Слобода Спасского района Рязанской области. После смерти матери в 1916 г. беспризорничал, попал в детский приют, откуда бежал и 25.08.1918 г. записался в Красную Армию. С марта 1919 г. воевал с войсками Деникина, затем с поляками, 19 сентября 1920 г. был тяжело ранен. И это в 14 лет! Но ведь и известный детский писатель Аркадий Гайдар начал воевать в этом же возрасте. В январе-феврале 1921 г. Бурмин воевал с повстанцами Антонова на Тамбовшине. В 1922 г. он вступил в комсомол, а в 1923 г. стал членом ВКП(б). В 1925 г. закончил 7 классов вечерней школы, в 1929 г. сдал экстерном экзамен за военное училище. В 1933 г. закончил бронетанковые курсы усовершенствования командного состава. Из аттестации 1936 г.: "Волевой командир, дисциплинирован, инициативен и смел. Постоянно работает над повышением своего уровня знаний. Очень честен, добросовестен, правдивый командир. Хорошо ориентируется в горно-таежной местности". 24.02.1938 г. за особые военные заслуги (в его личном деле не сказано за какие конкретно) Бурмин Г. М. был награжден орденом Красного Знамени, затем преподавал тактику в Орловском бронетанковом училище. С сентября 1940 г. по 1.04.1941 г. служил заместителем 11-го танкового полка отдельной танковой дивизии. С августа 1941 г. был командиром 108-го танкового полка, введенного в Иран. С конца 1941 г. исполнял обязанности заместителя 24-го танкового полка на Закавказском, а затем на Крымском фронтах. С 28.02.1942 г. командовал этим полком, газета Крымского фронта весной 1942 г. отмечала "героические подвиги подразделения товарища Бурмина". Во время боев на Акмонайском перешейке был ранен в шею и горло, лечился в Керченском госпитале, после чего сразу же принял участие в боях как командир сводной группы. Звание подполковника ему было присвоено 6.05.1942 г. У Бурмина Г К. была жена Татьяна Ивановна и сын Игорь, 1932 г. рождения. После войны они жили в Горьком (Нижнем Новгороде).[173] Как видим, биография Бурмина Г М. была необыкновенная, не случайно он стал преемником Ягунова П. М.
Первые дни окруженная группа советских войск в районе Аджимушкая вела ожесточенные бои, цель которых была вырваться из окружения и выйти на берег Керченского пролива для дальнейшей эвакуации. Участник этих событий Лодыгин А. И., проживавший после войны в Куйбышеве, в своих воспоминаниях рассказывает: "Сразу же после окружения наше командование решило пойти на пролом вражеского кольца в сторону завода Войкова и затем далее к берегу пролива. Для этого было мобилизовано все оружие. Атака началась рано утром, в наступление пошло 7–8 тысяч человек. Вначале мы продвинулись вперед, уничтожили несколько фашистских огневых точек, но дальше напоролись на массированный огонь противника. Пришлось отойти обратно в каменоломни. В этой атаке мы понесли большие потери". Об этой попытке вырваться из окружения и переправиться через пролив рассказывает также в своих мемуарах участник обороны каменоломен Пирогов А. И.,[174] о котором я расскажу ниже.
Сведения об активных боевых действиях группы Ягунова П. М. в первые дни окружения проникли и в германскую периодическую печать того времени. Журнал "Немецкая мощь", издававшийся только для генералов и офицеров фашистской армии, описывая бои 18–20 мая в этом районе, сообщает о каких-то советских десантах в своем ближнем тылу, которые были настолько сильны, что принуждали гитлеровцев оставлять захваченные перед этим позиции.[175] Никаких десантов, конечно, советское командование не могло высаживать, это были атаки подземного гарнизона. Первое время фашисты не знали ни расположения каменоломен, ни количество находившихся там воинов, а в связи с тем, что атакующие появлялись неожиданно, принимали их за десанты.