– Светкааааа!!! – Застучал он кулаками по дереву, – Свееет!!
Света, молодая 200-летняя лешая, ни черта не слышала. Лёжа в пенистой ванной в наушниках и подчитывая Оксимирону, она сбривала опята с красивых зелёных лодыжек. В принципе, она вся была красивая и зелёная. Как эта девка из «Стражей Галактики», только с чувством самоиронии и без ****утой железной сестры. Когда оксимиронский бит в зелёных ушах стал быстрее и наглее, Света поняла – кто-то стучит.
– Я в ванной! – красивым грудным голосом проворковала она.
– Открывай давай! – продолжал барабанить Гуськов.
Света накинула халат и выглянула наружу.
– Остановись, Ринго – битлы уже распались.
– Она опять слиняла! – выпучив глаза, простонал Яг.
– Да ёпт. Ща оденусь.
…Гуськов, обгрызая ногти до локтей, наблюдал, как Светка молча осматривала место побега: заглянула в заборную дыру, прошлась по растоптанным капустным грядкам и легла на хвойный настил, приложив ухо к земле.
– Ну чё, Свет?
– Не слышу ничо.
– Блять!
– Да не ссы, она просто не двигается. – Лешая встала, подошла к сосне, потрогала свежий скол, размяла в руке выступившую из него янтарную кровь. – Найди свой сандалик, и пошли. Найдём твою Изьку.
У Светки были некоторые разногласия с Гуськовым, особенно поначалу, когда она только переехала в вяз (её старую обжитую липу в соседнем лесу спилили и сделали из неё какую-то ублюдско-винтажную мебель). Но с поиском Изьки лешая всегда помогала. Она знала, как та ему дорога. Изька – ещё совсем молодая Избушка На Курьих Ножках. Гуськов отбил её у бобров. Они загнали её на валун – маленького дрожащего избёнка с непропорционально огромными циплячьими лапами и мягкой розовой трубой. Гуськов навалял бобрам, аккуратно засунул Изьку под куртку и унёс в свой шалаш, выстроенный после смерти старой избы. Осторожными движеньями починил маленькую покусанную крышу, укрепил крылечко. Пинцетом он растопил внутри избёнка малюсенькую печь и стал терпеливо выкармливать. Избята питаются запахами – подгоревшей еды, постиранного белья, несвежих носков и даже детских какашек (да, пришлось обчистить детсад средь бела дня). Всё это – аромат жизни, которым должен напитаться каждый дом, пусть даже еще маленький. Это даёт ему ощущение нужности. С ним дом может прожить вечно. А без него умирает. Даже маленький.
Изька быстро росла и вскоре обернулась миловидной избушкой с большими светлыми окнами, умно глядящими на мир из-под рыжей черепичной чёлки. Гуськов по-отечески обнёс её забором, разбил во дворе клумбы для пущей красоты и насадил вокруг всякой вкусной дряни, полной витаминов и полезных минералов. Изька за это раскрыла перед ним дубовые двери, и Яг бурно отметил новоселье, за что долго извинялся и починил вынесенные нечаянно двери. Извиняться пришлось и перед Светкой, так как после бутылки берёзового пунша со стороны Гуськова в её сторону начались некоторые поползновения интимного характера. Они наткнулись сначала на словесный, а потом и физический отпор, после которого Гуськову пришлось измазать лицо зелёнкой (первое время их все считали братом и сестрой). С тех пор они стали друзьями и ничего более.
А друзьям надо помогать, поэтому Светка с плетущимся за спиной Ягом уже несколько часов продиралась сквозь валежник, прислушиваясь к звукам леса и подмечая заметные лешьему глазу следы на хвойнике и деревьях.
– Не понимаю, почему она так со мной поступает? – ныл Гуськов.
– Переходный возраст, юношеский максимализм. Такая, знаешь, форма протеста.
– Протеста? Против чего, блять?! Чего ей не хватает?! Я ж для неё всё…! Изразцы на ставнях? Пожалуйста. Петушка на крышу? Да ради Бога. Ааа, ещё чтоб он вертелся? На, вертится. Мышами заболела? Гуськов уже по всей хате носится как ****ый кот, всех за ночь передушил! Всё перекрасить, потому что депрессия и надо что-то в себе менять? Гуськов уже наутро с валиком и бидоном! Я ж… Любую её хотелку! В момент!
– Может, это протест против твоего вечного срача.
– Да лаааадно тебе! Скажешь тоже. Мне как без срача – я ж Весы, творческая личность!
…Стало смеркаться, солнце нырнуло за еловые пики, заиграло косыми лучами на тонких струнах дрожащей паутины.
– Не любит она меня, – продолжал канючить Гуськов. – Надо просто это признать. Отпустить от себя, да? Да какого хрена-то!! Вот найдём – выпорю её нахуй. На цепь! В ****у пряники, тварь такая!
– Да любит она тебя, харэ ныть! Просто…