– Ты дура ****ая!!! – Заорал на неё Осокин, – Я тебе сколько раз говорил не летать на таких высотах?! Сука, сто метров максимум, блять!!! Ты как на ладони у нас была, Лена!!
– Да не могу я на ста метрах! Мошек полон рот, воздух гуще – всё лицо потом красное и горит… Ну не обижайся, заааааай.
– Ой беда-то какая, личико у неё горит! – Осокин уселся за стол и скинул ненавистную фуражку (самый бесполезный головной убор в мире). – Хочешь, чтобы жопа поджарилась?! Я, как про вертолёты услышал, чуть не обосрался!
– Я же сделала грозу…
– Коррроче. – Слова Осокина вытекали изо рта ледником. – На свои шабаши лысогорские впредь только на поезде. Это ясно?
Лена секунду смотрела на него во се зелёные глаза, а потом громко расхохоталась.
– Ахахаха! Осокин, ты себе представляешь эту картину? Ой, я не могу… Девчонкам расскажу, оборжутся! Ведьма на плацкарте! Ахахахаха!
– Или развод.
Холод добравшегося ледника дошёл до Лены и обдал морозом. Муж не шутил.
– Развод? Ты хочешь развода, да? А зачем ты на мне женился, Осокин?
– Я не знал, что ты ведьма!
– А я не знала твою мать – 1:1!
– А причём здесь…! А знаешь, что! Да, мама не подарок! Зато она сейчас спит в обнимку с отцом! А где твоя? Осталась на оргию?
Осокина раскрыла было рот, но осеклась. Её маман действительно осталась на оргию и уламывала дочь присоединиться («Будет новый чёрт! Серж! Видна порода! Тебе понравится!»). Поэтому она козырнула классическим женским джокером:
– Ты меня не любишь!
– Ой бля, не начинай…
Осокина демонстративно ринулась в другую комнату. Но не очень быстро – чтоб он успел её остановить каким-нибудь извинением.
– Пожрать у нас есть что?!
– На свой борщ любимый, зажрись! – процедила Осокина и махнула пальцем в пустую кастрюлю на полке. В кастрюле что-то закипело.
– Но это рассольник!
– Съешь – не подавишься!
– Иди-иди! И сомбреро своё бляцкое забери!
Лена схватила остроконечную шляпу, упавшую с крючка прихожей, и унеслась (теперь уже на крейсерской скорости) в спальню, громко хлопнув дверью. Села на скрипучую кровать, отмотала от метлы свой розовый чемодан, чертыхаясь, потому что никак не могла найти конец проклятого скотча. Открыв его, она посмотрела на чёрный конверт, лежащий поверх наскоро запиханных коктейльных платьев, лжебрендовых туфель, нессесера с кремами и левитационной мазью.
На официальной части шабаша ей вручили не только 9-й уровень. В конверте было приглашение возглавить ведьмовской ковен в Париже. А это Высшая Лига. Статус. Огромный офис с клетчатым полом и окнами в пол, в которых торчит нависающий Эйфель. Представительская метла с личной шофёршей, 666 лебезящих подчинённых на дорогом макияже и лакированных лабутенах. Доступ к Чёрной Библиотеке с тысячами древних заклинаний, проклятий и другой восхитительной гнусности.
Но всё это без него. Он с ней не поедет. Даже если завтра уволится (а он не уволится), ему ещё 5 лет нельзя выезжать заграницу, потому что он работает с какими-то совсекретными штуковинами. Пять лет без него…
Да и пошшшшёл он! Пошёл ОН!… Он мнит, что защищает её, придумывая на ходу мифические «Боинги», избивая пристающих к ней мудаков, беря за руку на светофоре? Ха! На самом деле он слабый, закомплексованный ребёнок! Прямо сейчас (она это знала!) он сёрбает её рассольник прямо из кастрюли, аккуратно сняв крышку, чтобы она не услышала звон посуды. Чтобы она не восприняла это как примерение, как слабость, ведь он так на неё, блять, обиделся!
Но он любит её. Маман три раза его проверила, подкатывая в образе супермоделей «Виктории Сикрет» и получив культурный, но твёрдый отпор («Лена, он точно педик!»). Он редко говорит «я», оперируя в своих презренных человеческих мечтах о будущем исключительно «мы». «Оба». «Наше».
А как же счастье? Что такое счастье для офицерской жены? Покупка по акции новой стиралки в «Мвидео»? В субботних шашлыках с семейством сального Дрыги? В новогодней стрельбе ворованными из части ракетницами с семейством Дрыги? В мерном покачивании в ДК «Гвардеец» под фанеру очередной музыкальной глыбы, которая приехала к ним творчески умирать? В обществе, разумеется, семейства Дрыги! И это будет всегда, и будет здесь, в этой дыре, потому что свёкор – электрик 4-го разряда, а не генерал Армии.
Но он любит её.
В спальню забрёл Осокин, мёртвым китом бухнулся на кровать, демонстративно отвернулся к стене.
– Зай, вкусный рассольник?… Заай?… Игорь, я с тобой разговариваю!