Кероглу

Взял Демирчиоглу саз и послушаем, что спел:

Арабат потерян мною,
Как вернуть мне Арабата?
Я один в чужой сторонке.
Как вернуть мне Арабата?

Только мастер дом возводит,
Только лекарь хворь изводит,
Только конь бойцу подходит.
Как вернуть мне Арабата?

Демирчиоглу чуть горы не своротил, с ног сбился, но отыскать коня не мог. Защемило, затосковало его сердце, и он запел:

Пусть игида бедность не постигнет,
Бедность эта — как дурное имя.
Кто богат и кто живет в достатке —
Насладится благами земными.

Но умрут и бедный и богатый,
Отличай от зла добро всегда ты…
Все к богатым ходят есть в палаты,
С бедняками ж — братья как с чужими.

Демирчиоглу! Игидов много,
Но трудна, горька твоя дорога.
Если всадник пеш по воле бога, —
Жизнь его уйдет в огне и дыме.

Так бродил в поисках коня по горам и скалам Демирчиоглу, и вдруг увидел у подножья скалы чобана. Взял он саз и послушаем, что спросил он у него об Арабате:

Брат-чобан, я жизнь отдам за брата,
Может быть, ты видел Арабата?
Для игида конь всего дороже.
Может быть, ты видел Арабата?

Чобан ответил ему:

Друг-игид, я жизнь отдам за брата,
На горе я видел Арабата.
Да не быть вовек игиду пешим.
На горе я видел Арабата.

Демирчиоглу снова спросил:

Ноет сердце от такой утраты.
Я нигде не вижу Арабата.
Должен был коня хранить я свято.
Может быть, ты видел Арабата?

И чобан ответил ему:

Кто ты, путник, я не знаю даже,
Но тебя, как друга, я уважу.
Поищи — найдешь свою пропажу,
На горе я видел Арабата.

Демирчиоглу признался:

Демирчиоглу, объездив страны,
Выбрал ченлибельские туманы…
Видно, ставят мне враги капканы.
Может быть, ты видел Арабата?

Чобан опять спел:

Пусть тебя не мучают тревоги.
Враг таится от тебя в берлоге:
Вот уйдет туман, найдешь дороги,
На горе я видел Арабата.

Только-только отзвучали последние слова песни, как в горах поднялся ветер. Туман рассеялся, и Демирчиоглу отыскал своего коня. Близился вечер, когда он подъехал к Эрзеруму. Едет он по улицам и нигде — ни души. Точно все жители покинули город. Разыскивая каравансарай, дошел он до какой-то площади. Смотрит, тут людей видимо-невидимо! Клянусь аллахом, столько народу, столько народу, что иголке негде упасть. Пришпорив коня, он подъехал к толпе, поднялся на стременах, видит, одни сидят, другие стоят, а метельщики подметают и поливают середину площади.

— Дядюшка, что тут такое, почему собрался народ? — спросил он какого-то старика.

Посмотрел старик на Демирчиоглу снизу вверх и ответил:

— Видно, ты чужеземец?

— Да, я приехал издалека.

Старик и рассказал:

— Сын мой, это пехлеванская площадь Джефер-паши. Время от времени пехлеваны, знающие себе цену, приходят сюда состязаться с пехлеванами паши. Теперь вот из Аравии приехал какой-то пехлеван и сегодня схватится с Гара-пехлеваном, вот почему народ собрался сюда.

Видит Демирчиоглу, на площади стоят два трона, охраняемые стражей, и перед одним из них висит тонкий шелковый занавес.

— А зачем поставлены эти троны? — спросил он старика.

— Тот, что открытый, — ответил старик, — это трон Джефер-паши, а другой, за занавесом, поставлен для его сестры Телли-ханум. Несколько дней назад ченлибельский Кероглу совершил набег, вышиб дверь тюрьмы, убил стражника и помог бежать ашугу паши. Искал он и Телли-ханум, но найти не мог. С того дня паша перевез сестру к себе, и не спускает с нее глаз — боится, что она убежит с Кероглу.

Не успел старик договорить, как забили в литавры.

— Вот, — сказал он, — идет сам паша. Сейчас начнется.

Смотрит Демирчиоглу, целое шествие направилось к трону паши. Паша сел на свое место, а свита его разместилась вокруг. Вскоре снова зазвенели литавры.

— А это Телли-ханум, — сказал старик.

Смотрит Демирчиоглу, Телли-ханум в окружении сорока стройных девиц ступила на площадь.

Телли-ханум прошла и села на свое место.