Часа через полтора он сам подошел к ней. Подошел разгоряченный, в одной клетчатой ковбойке, — старая куртка его из желтой кожи давно уже была сброшена, валялась на «крыше» чекинского шкафчика; в ямке полного бритого подбородка посверкивали крошечные капельки пота.
— Здравствуй, Тамара! — широко улыбаясь, подал он девушке руку. — Давненько не видались с тобой… Как живем?
— Ничего, Иван Евгеньевич…
— Ничего — пустое место. Слыхал я: с Чекиным сражаешься… Так?
— Куда мне, Иван Евгеньевич! Далеко мне до него…
— Далеко ли?
— Конечно! Он же, сами знаете…
— Знаю, знаю! А ты все же не сдавайся. Крепкая же ты… Кержачка!
— Не сдаюсь я, но… — Тамара замолчала, по привычке подавляя в себе желание открыться другому.
— Ну и верно. Ты же права!
— Да?!
Иван Евгеньевич первый сказал то, что она хотела бы после появления статьи услышать от Поставничева, от Павла, который все не ехал и которого она так ждала, от Переметова, от всех… Большими, добрыми руками он снял с нее груз сомнений, и Тамара, полная теперь признательности к этому и без того уважаемому ею человеку, решилась. Она сказала ему все, что думала.
Гопак с серьезным видом, поджав полные губы и сдвинув на широком переносье брови, выслушал горячие слова о человеческой несправедливости, о человеческой хитрости и т. п., в конце же рассмеялся и пообещал:
— Ладно. Посмотрю я у Чекина оснастку. Может, мы с тобой почище чего сообразим.
«Чего сообразим» — Тамара не знала. Но она поверила Гопаку. Она мало знала его, но то, что знала о нем от людей и из газет, и то, что он искренне сочувствует ей, давало право на такую веру. Тамара была уже убеждена: Иван Евгеньевич придумает такое, что поможет ей сразу вырваться вперед, хоть на полшага да обогнать очкастого старика и… чуточку приблизиться к тому большому, заветному, что воплощал в себе изобретатель Гопак.
Иван Евгеньевич выполнил обещание. Дней через пять, когда освоение копировально-фрезерного станка подходило к концу, он снова подошел к девушке и, протягивая ей маленький, но увесистый сверток, сказал:
— Попробуй-ка, Томочка. Должно быть, лучше, чем у старика. Это уж я сам накумекал — чекинские приспособления на твою деталь не пойдут. А это, думаю, пойдет.
Тамара держала сверток в руке и не знала: или сейчас развернуть его и попробовать, или потом. Рука ее дрожала.
— Не знаю, как и благодарить вас, Иван Евгеньевич!..
Гопак отмахнулся:
— Свадьба будет — на свадьбу пригласишь. Вот так.
— Обязательно, Иван Евгеньевич.
VII
Свадьбу сыграли уже поздней осенью. Развеселая, шумная, она неприятно поразила чуртанских жителей, людей по природе суровых и малообщительных, непривычных к тому, чтобы из рубленых изб их выносились сор или радость.
— Бед-да, не нарвалась бы девка!.. — вздыхала в разбуженную гармошкой темень старая Поздеиха, откидываясь на завалинке так, что трещал под напором ее широкой спины резной наличник. — Бед-да! И совету дать некому — не дождалась покойница… А дочка вон-те!.. Весь Чуртан на ноги подняла, пирует со своим шалыганом!
— Да уж верно! — вторила ей Фрося. — А думаешь, Степановна, нужон ей материн-от совет! Как-ак же! Сколь раз я сама ей говаривала, сколь раз!..
— То ты, а то мать!.. А чего, чего ты, Ефросинья, советовала девушке?
— Да так уж… — Фрося обиженно поджала сухие губы.
В это время из распахнутых ворот антипинского дома, оглушительно треща, вылетел мотоцикл. Следом вышел коренастый парень без пиджака, но в галстуке, а через минуту выбежала девушка в белом, прижалась к плечу парня.
— Вот они, — прошептала Фрося, толкая локтем свою квартирантку, молоденькую учительницу Элеонору Давыдовну, которая до сих пор сидела молча, неумело лузгала семечки, разнимая хрупкую скорлупу ногтями.
— Да-да… — черные громадные глаза Элеоноры Давыдовны блестели: ей давно уже прискучило жить в квартирантках, и она бы, не раздумывая, поменялась местами с удачливой соседкой.
А удачливая соседка никому бы не уступила своего места. Теснее, теснее прижималась она к теплому плечу мужа, пока тот не обнял ее и не поцеловал крепко-крепко…
— У-ух! А зачем?.. Павлик, зачем он поехал? — отдышавшись, спросила она. — Хватит уже вам сегодня!..
— Чего хватит? А-а!.. — Павел весело фыркнул. — Ясно хватит. Да Игорь не за тем и поехал. Он за Симой, она во вторую работает.
— Так ведь поздно уже?