— Томочка!.. Здравствуй, милая дивчина!
Иван Евгеньевич? Конечно, он. Кто же другой может назвать ее Томочкой и кто другой умеет так крепко и необидно взять за плечи!.. Тамара украдкой, будто поправляя волосы, оглянула Гопака с ног до головы и даже сейчас, в минуту отчаянно плохого настроения, ощутила в себе радость оттого, что видит этого человека.
— Давненько не встречал, давненько! Как дела? Как мой подарок? — Гопак на какую-то долю секунды еще крепче прижал к себе Тамару, так что до нее донесся запах разгоряченного мужского тела, смешанный с запахом кожи: с курткой из желтого хрома Иван Евгеньевич не расставался ни в какое время года.
— Телевизор ваш испортился, к сожалению…
— Исправлю. А еще что? Случилось что-нибудь? — Гопак силой повернул Тамару к себе, заглянул в лицо.
— Долго рассказывать, Иван Евгеньевич…
XI
Гопак — единственный на свете человек, который все может понять, и Тамару тоже. Ей, впрочем, и до сих пор странно, как так получилось, что она, недоверчивая ко всем, вдруг чуть ли не в первый день знакомства, открылась перед этим человеком.
Сочувственно кивая, умерив шаги, слушал он тогда ее сбивчивый рассказ. И ничего, в конце концов, не сказал, кажется, только одно: «Не журись, дивчина, все проходит!..» А Тамаре легче стало.
— Иван Евгеньевич, какой вы… хороший!
— Гарный день був, когда маты родила… — рассмеялся польщенный Гопак.
— Вы такой необыкновенный и… веселый! Я даже завидую вам…
Тамара и в самом деле завидовала веселым и беспечным людям. Сама она быть такой не умела. Она часто хмурилась — и сама не знала почему: а если не хмурилась, то просто молчала. Павел поначалу никак не мог привыкнуть к этому: думая, что Тамара сердится, он мучился, тщетно доискивался причины, а в конце концов, и сам замыкался…
Гопак пригласил Тамару к себе в мастерскую. Она было отказалась, но тем же вечером, выйдя из цеха и смешавшись с густой толпой спешивших домой людей, вдруг подумала: «А может быть, зайти? Павлик дома, посидит с Юрчей…» И, не колеблясь больше, свернула к одноэтажному дому из красного, рдеющего на вечернем солнце кирпича, — там временно разместили экспериментальную мастерскую отдела главного технолога.
— Извини, Томочка, я одну секунду! — Гопак, улыбнувшись, кивнул ей и опять задумался над разрисованной четвертушкой ватмана.
Тамара не решилась сесть. Она всегда стеснялась в присутствии Гопака, а сейчас в его рабочей комнате — особенно. Впрочем, это была не комната, а маленькая веранда: вместо стен — застекленные оконные переплеты, наклонный потолок — крыша. Обилие солнца, разбросанные всюду карандаши и ватман делали веранду похожей на мастерскую художника. Владел верандой Гопак один — остальные ютились в трех заставленных оборудованием комнатушках. Ему, по-видимому, как и художникам, требовалось одиночество…
Еще раз черкнув в эскизе, Иван Евгеньевич шумно, обеими ладонями, хватил по столу:
— Пор-рядок!.. А ты чего не садишься? Сади-ись!
Тамара села, и Гопак протянул ей эскиз.
— Понимаешь?
Она долго вглядывалась во множество стремительных линий, уверенно начерченные окружности, но так и не догадалась, что бы это могло быть. Отдаленно напоминало велосипед… Но не велосипеды же конструирует Иван Евгеньевич!
— Не разберешь?
— Нет…
— Плохо!.. Я тебе скажу: это величайшее изобретение нашего времени! Ладно, в натуре потом покажу, увидишь… Да и все увидят! А чертежи тебе надо уметь читать…
— Я умею, да только плохо!
— Надо, надо обязательно. Пригодится. Я, знаешь, Томочка, думаю, что в тебе… — Гопак сделал паузу и очень внимательно посмотрел на молодую женщину, — в тебе что-то есть! Ты сможешь многого добиться… Сиди-сиди! Но учиться надо, понимаешь?
— Я и хочу учиться, Иван Евгеньевич!.. У меня же всего семь классов. В техникум пойду…
Гопак отмахнулся:
— Что техникум!.. Ученых много — умных мало. У меня тоже семь классов…
— Тоже семь?!
Тамара замолчала, несколько огорошенная словами Ивана Евгеньевича. Он был первый в ее жизни человек, который не советовал поступать в техникум, институт…
— Зачем? Все это пустая формальность, Томочка!
Тамаре захотелось возразить, она даже успела заметить рассудительно:
— Но ведь диплом тоже нужен…
— Ах, что ты, Томочка! — сразу же перебил Гопак. — Не в дипломе же дело! Можно остаться рабочим… Это лучше. Ты знаешь…
«Не так я выразилась, — пожалела Тамара, — не диплом, конечно, важен, а знания…» Однако поправляться и спорить не стала: сидела, послушно кивая и в то же время мучительно краснея от внутреннего несогласия.