Потом он приходил к ней в опустевший дом. Раз или два — с Симой Тарабеевой, позднее — один. Она не звала его, но и не выгоняла: солнечный уют тесных комнатушек, где по-прежнему пахнет домоткаными половиками, свежим хлебом и еще чем-то с детства привычным и где все напоминает о маме, не приносил ей желанного успокоения. А Павел Курасов (так звали парня) помогал ей забыться.
Приходил он часто. Иногда, дождавшись девушку у проходной, провожал ее до дому. Вел себя очень сдержанно, разговаривал мало, засиживался недолго.
— Тебя, что, цехком обязал ко мне ходить? — съязвила однажды Тамара.
Он, конечно, уловил издевку: исподлобья, строго глянул на девушку. Но ответил искренно, слегка покраснев при этом:
— Сначала комитет комсомола послал, а потом я сам… — И опять, набычившись: — Если надоел — скажи! Не буду ходить…
— Дело хозяйское!..
Постепенно Павел освоился. Стал засиживаться по вечерам, притащил как-то из общежития свой баян и долго наигрывал разные бодрые марши. Тамара слушала, слушала, потом сказала, поморщившись:
— Хватит! Ты бы песенку какую лучше…
— Про любовь разве?
— Можно.
Павел сыграл все песни, которые знал и в которых хоть немножко говорилось про любовь. «Черемуху» даже спел. Когда выводил, прильнув подбородком к раздутым мехам, печальные слова:
Тамара поддержала. Павел прислушался к ее неожиданно глубокому, грудному голосу, замолчал и незаметно завел песню снова. Она, раскрасневшись, пропела всю.
— Сильно! — восхитился Павел. — Ты бы, слушай, в хор шла, что ли? Голос-то какой пропадает, а!..
— Чего я там не видала?
— Серьезно говорю. Рано ты в старухи записалась. Ну, в хор не хочешь, в вокальный можешь — голос подходящий. А то в драмкружок…
— В дра-ам? Там только такие красавицы, как Женя Гопак… Куда уж нам!
— Не прибедняйся. Ты не хуже Гопачки!..
— Вон чего!
Жестковатые губы Тамары дрогнули в улыбке, она была польщена. Женя Гопак, действительно, очень привлекательна! Маленькая такая, черная и необыкновенно живая. В темных глазах ее — постоянная игра света; они то улыбаются обворожительно, то вдруг вспыхивают сердитыми искрами. И смуглое теплое лицо тоже не бывает застывшим. Женя прекрасно, с большим вкусом одевается. На это, конечно, нужны деньги, и Жене, скромному технологу из того же механического цеха, где работает Тамара, их не заработать. Зарабатывает муж — Иван Гопак. Он тоже рядовой работник, но большая умница — изобретатель… В заводском драмкружке — руководит им артист городского театра Орехов — Женя занимает положение «героини», успешно выступает в первых ролях…
Нет, далеко Тамаре до такой женщины! И нечего Курасову смеяться… Сдвинув на переносье короткие бровки, она отрезала:
— Ты не заливай мне… Агитатор!
Павел, не разгадавший девичьих переживаний в эту минуту, только озабоченно поерошил волосы на затылке:
— Ох, и серьезная ты девушка!
Впрочем, Тамара никогда не обижалась на частого гостя. А он — и подавно… Он был какой-то очень уж терпеливый: Тамарины колкости мало смущали его, и широкая добрая улыбка редко не светилась на темноватом от загара деревенском лице. Тамара быстро привыкла к нему, как привыкают к соседям, и даже не задумывалась: чего он ходит, и к чему это приведет? Так бы, наверно, и не задумалась, если бы не любопытная и вездесущая Фрося.
Фрося, подсмотревшая однажды через плетень, как Павел по-хозяйски расправляется с березовыми кряжами, а потом деловито прорывает в талом снегу канавки, оберегая двор от затопления, поинтересовалась у Тамары:
— Жених твой, али как?
— Ска-ажете, теть Фрося! Работаем вместе, вот и помогает.
И надо же было покраснеть Тамаре! Фрося, поджав сморщенные губы, еще подозрительнее глянула на девушку:
— Смотри-и!.. Много их, охотников до чужого-то добра!
— Да не такой он, теть!..
— А ты знаешь? Чужа душа — потемки! Вот и смотри, не разевай роток-от, где не надо! А потом и себя пожалеть надо. Честная девушка ты, одинокая… А чужой мужчина в дом к тебе ходит. Куда же годится? И что люди скажут?
Даже мама, бывало, не поучала Тамару так, как эта старая чуртанская сорока… И Тамара не стерпела:
— Будет, тетя Фрося! Не маленькая я, сама знаю, что мне делать и как мне поступать. Будет!..