— А все можно было сделать по-человечески, Александр Андреевич!.. Норму повысить — не самоцель. Верно ведь?
— Не понял.
— Ну что такое взять и повысить норму? Вынуть из кармана рубль и отдать его государству. И что из этого? Попроси государство, и так дадут, никто не откажет. Только государству не рубль этот нужен, оно не бедное. Производительность нужна, вот что! В этом цель! Значит, прежде чем шум подымать и за рублем в карман лезть, нужно было подготовить почин этот. Резерв посмотреть, точный план составить, а не так с бухты-барахты!..
— Составляли же план! — хмуро оправдался Голдобин, а в памяти в это мгновение — разговор в парткоме, с Рублевым, с Климовым…
— Бумажный план!.. Да еще и не в этом дело, Александр Андреевич. Начинать надо было не с нас, а с механических цехов. Я разговаривал с ребятами оттуда. Кое-кто мог бы на пятьдесят — не на десять, а на пятьдесят! — процентов норму свою повысить. Однако не повысили, приберегли! Там надо было начинать, Александр Андреевич. И тоже по-человечески, с разговором…
— Ну, а вот решили с нас начинать, с меня! — выпрямляясь на стуле, ухмыльнулся Голдобин.
— Почему же?
— Потому что новатор я. Всегда новатором был!.. — внушительно объяснил Голдобин.
Александра, перетиравшая тарелки на свободном конце стола и слышавшая последние слова, заметила насмешливо:
— Хвасту-ун!..
Зойка, помогавшая ей, весело хихикнула, а Голдобин вдруг понял, что сказал сейчас глупость. И выдал себя. С ног до головы выдал. Он даже побагровел, и сердце заколотилось, как утром, на демонстрации. Только утром настроение было хорошее, а сейчас совсем не то…
— Зойка, включи-ка телевизор, — попросил он, — праздничный концерт посмотрим.
XVIII
Максима вызвал к себе начальник цеха Климов.
— Пойдешь, Крыжов, в свою старую бригаду.
— К Голдобину?
— Вместо Голдобина. Заболел Александр Андреевич.
Максим, размазав пот на лбу, усмехнулся:
— Получше не нашли кого?
Климов поглядел тяжело:
— Не балуй, Крыжов!..
— Я и не балую, Иван Васильевич! Просто мне удивительно: то вы мне не доверяете, то вот, пожалуйста!..
Климов грузно откинулся на спинку стула:
— На партбюро намекаешь? По-моему, о том договорились! А завтра утром приходи и принимай бригаду.
В тот же день, встретив Зойку, Максим спросил:
— Как отец?
— С каких пор отец тебя интересовать стал?
— Да вот, вместо него работать предлагают… Временно, конечно.
— Иди! По-моему, и он хотел этого…
— Гнев на милость?
— Не знаю.
Они разговаривали в крохотном сквере у трамвайной остановки «Заводоуправление». Сквер обычно пустовал, ожидающие трамвая толпились на узкой бетонной полосе напротив и не могли никого и ничего видеть из-за кустистой зелени.
— Погуляем?
— Да не знаю…
— Собрался куда-нибудь!
— Нет, а ты?
— Я к подружке. Хочешь вместе? Да пойде-ем!..
Максим молчал, раздумывая…
Накануне он получил письмо из Владивостока. Станислава писала:
«Максим, здравствуйте! Вряд ли Вы ждали письмо от меня. Но пишу его только для того, чтобы по-доброму закончить наши отношения. Вы слишком тепло и искренне ко мне отнеслись, поэтому я чувствую необходимость объяснить и свое поведение, и свое отношение к вам.
Вы сделали мне предложение тогда, когда на смену потрясению и горю первого времени после разрыва с мужем и смерти мамы там, в Вашем городе, пришло успокоение и одиночество. То одиночество, в котором бываешь особенно недоверчив и чувствителен к любому сочувствию.
Что я Вам нравлюсь, я поняла сразу. Поняла, что Вы искренне хотели помочь мне… Но я всегда любила одного человека, своего мужа. Ваше человеческое сочувствие и Ваша доброта, и влюбленность, которые вылились в этом: «Я вас люблю. И выходите за меня замуж», — покорили. Я ведь понимала, что только действительно любя человека, можно вот так, не оглядываясь на ребенка и мои прежние отношения, да и разные там слухи, сказать такие слова.
И все это было так по-мужски сильно и по-человечески добро, что не хотелось отказываться, жаль было терять Вас, сильного и доброго в моем-то одиночестве и затерянности, хотя я и знала, что люблю другого. Но с тем человеком, казалось мне, навсегда было порвано… Почему? Это длинная и только мне и мужу понятная история…