Но я боюсь, что если остановлюсь, перестану что-то делать для всех и каждого — снова случится что-то плохое.
Я трачу бензин впустую, но если прямо сейчас снова окунусь в хаос, разлечусь на куски. А последнее, что всем нужно — это управляющий, брат, который не способен делать свою работу.
Музыка орёт в колонках. Я еду ещё минут десять, пока не появляется знакомая грунтовая дорога. Земля вокруг потрескалась и выжжена добела, её серо-коричневый оттенок делает дыхание тяжелым. Ржавые кованые ворота над дорогой: Ранчо Риверс 1904.
Когда-то эта земля была ухоженной.
Да, не такой зелёной, как Лаки — немногие ранчо могут сравниться с ним. Гарретт серьёзно относился к своему долгу перед землёй. Мы вместе работали с экологами, чтобы сделать ранчо убежищем для дикой природы.
Я бы хотел сделать то же самое с Риверс. Но такие проекты требуют времени. И денег. Много-много денег. Денег, которые я думал получить сегодня.
Помимо животноводства и добычи нефти ранчо Лаки приносит огромную прибыль.
Даже если Молли получила все финансовые активы Гарретта, ранчо зарабатывает столько, что мне хватило бы с лихвой, чтобы вдохнуть новую жизнь в Риверс.
Это была бы умная инвестиция: объединение двух ранчо позволило бы добавить новые источники дохода. Я мог бы увеличить поголовье скота, расширить нефтедобычу. Включить в дело гостиничный бизнес — может, переделать дом моего детства в площадку для мероприятий или небольшой гостиничный комплекс. Открыть охотничий лагерь, который можно было бы сдавать в аренду или использовать для школьных программ по изучению дикой природы.
Проект огромный, но достойный.
Он принёс бы доход не только нам, но и всему сообществу. Превратил бы Хартсвилл в место, куда приезжают охотники, туристы на выходные, молодожёны.
Вместо этого все эти деньги идут в карман Молли.
И на что она их потратит? На новый Рэндж Ровер? На ещё одну пару блестящих ковбойских сапог, которые и дня не продержатся на настоящем ранчо?
Я сворачиваю на дорогу, морщась, когда грузовик подпрыгивает на ухабе. Этого раньше не было.
Слева простирается пустующее пастбище. Ограждение, давно оставленное на милость природы, провисло в нескольких местах.
Меня накрывает воспоминание: отец помогает мне натянуть рабочие перчатки, прежде чем присесть рядом у этого самого забора. Он учил меня чинить его. Рано утром. Весна. Яркое солнце. Достаточно тепло, чтобы оставить Дюка в детском кресле на заднем сиденье этого самого грузовика, с опущенными окнами.
Я слышу, как он напевает себе под нос, а отец терпеливо помогает мне копать глубокую яму в земле, размякшей от обильных дождей. Я никогда не забуду, как гордился собой, когда заборный столб встал на место, и как отец сжал мне плечо.
— Вот это работа, сын. Отличная работа.
Дюк начал капризничать, так что мы вернулись в дом. Мама приготовила нам обед, от которого можно было лопнуть: бургер с расплавленным сыром, домашние чипсы из батата, запеканку с брокколи. Всё это залили приторно-сладким лимонадом. А на десерт — ну конечно же, техасский шоколадный пирог. Я почти уверен, что мы с братьями съели его целиком. Райдер так вымазался глазурью, что мама вывела его во двор и смыла всё с него из шланга. Потом она включила разбрызгиватель, и мы носились вокруг него, как малолетние психи.
Это было хорошее время. Лучшее. И от этого ещё больнее осознавать, что оно ушло навсегда. Как и Гарретт.
Я убавляю музыку и делаю круг по ранчо. Дом выглядит нормально, но всё остальное — в таком же состоянии, как забор. Крыша сеновала исчезла после торнадо пять лет назад. Система орошения вышла из строя давным-давно. Теперь все пастбища, мимо которых я проезжаю, стоят голые.
Я так хочу создать новые воспоминания здесь. Сохранить память о родителях. Отдать дань их труду. Сделать это место таким, где мои братья смогут развиваться и чувствовать себя в безопасности. Иногда, по ночам, я даже ловлю себя на том, что представляю, как растил бы здесь свою семью. Рядом с братьями и их семьями. Жизнь на ранчо никогда не была лёгкой. Но это было волшебное место для ребёнка.
Я с трудом сглатываю, разворачиваюсь и выезжаю обратно на главную дорогу. Понятия не имею, что буду делать. Но будь я проклят, если какая-то зазнавшаяся городская принцесса встанет у меня на пути, когда я пытаюсь дать своей семье жизнь, которой они заслуживают.
Она хочет войны? Я ей её устрою. У меня ещё есть силы для борьбы.
Борьба — это всё, что у меня осталось.
Глава 3
Молли
СЛАДКОголосые МЕШКИ ДЕРЬМА