Мы должны это решить.
Наверное, начну с совета Джона Би. Буду веселиться с ней. Заставлять её смеяться. Заботиться о ней. И надеяться на лучшее. Гарретт, если ты меня слышишь, помоги мне.
Молли закусывает губу, её взгляд прикован к моему рту.
— Я не знаю, что будет дальше, Кэш. Думаю, нам нужно просто идти шаг за шагом? Теперь мы точно знаем, как быстро всё может измениться. — Она смеётся. — Может быть… кто знает, что может случиться? Я просто хочу быть с тобой столько, сколько смогу.
Я провожу ладонью по её боку и обхватываю её затылок. Здесь её кожа мягкая, нежная, и её глаза затуманиваются, когда я большим пальцем скользну по её горлу.
— Я твой, милая.
И я стараюсь доказать ей это снова и снова этой ночью.
Пот стекает в глаза, пока я осматриваю свою работу.
Понадобились кое-какие навыки игры в Тетрис, но, кажется, я справился. Молли два дня решала, что нужно взять с собой в Даллас, и в итоге сузила список до трёх чемоданов, сумки для ноутбука, коробки для шляпы и чего-то, что она назвала «дорожной сумкой». Теперь всё это аккуратно уложено в багажник её Рэндж Ровера.
— Вы точно едете в Даллас только на две ночи? — Уайатт появляется рядом, держа в руках бумажный пакет.
Я вытираю лоб рукавом.
— Как ни странно, да.
— Почему нас вообще удивляет, что Молли не умеет путешествовать налегке? — Он протягивает мне пакет. — Пэтси приготовила вам немного снеков. Шоколадное печенье и её фирменный сыр с крекерами.
Я фыркаю, даже несмотря на то, что сердце сжимается.
— Конечно, она собрала нам еду. Надо будет ей позвонить и поблагодарить.
— Ты же знаешь Пэтси. Она не даст своим людям остаться голодными.
Мой брат наблюдает, как я ставлю пакет на переднюю консоль. Каким бы нелепым ни был этот автомобиль, я с нетерпением жду возможности прокатиться на нём. Во-первых, в нём есть кондиционер. Во-вторых, спутниковое радио с несколькими каналами кантри.
И да, мысль о том, что Молли будет сидеть рядом, закинув ноги на приборную панель, вытянув свои длинные ноги, тоже совсем не плоха.
Повисает неловкая пауза.
Я уже в общих чертах рассказал Уайатту о том, что у меня с Молли. Он знает, что мы больше, чем просто друзья. Знает, что теперь она не обязана оставаться на ранчо ради наследства.
Но он не знает, что я чертовски извёлся, боясь потерять её после этих выходных. Или, может, знает — и именно поэтому стоит тут, провожая нас.
— Когда ты в последний раз выезжал за пределы Хартсвилла?
Я бросаю взгляд на крыльцо Нового дома. Молли внутри, заканчивает краситься.
— Я много раз уезжал. Помнишь родео в Хьюстоне? А охоту на уток под Остином?
— Это было пятнадцать лет назад.
— Ну и что? Всё равно считается.
Опять молчание.
А потом Уайатт говорит:
— Она та самая, да?
Я даже не пытаюсь отрицать. Просто засовываю руки в карманы и продолжаю смотреть на дверь. Ему этого ответа достаточно.
— Не забудь, мамино кольцо всё ещё в сейфе, — продолжает он. — Если вдруг захочешь подарить его Молли.
Что бы она подумала о мамином крошечном бриллианте на скромном золотом кольце? Засмеялась бы? Или бы полюбила?
— Кольцо на её пальце не решит наших проблем. — Я смотрю на Рэндж Ровер. Может, завести его, чтобы включить кондиционер? На улице жарко, не хочу, чтобы Молли было душно. — У Молли целая компания в Далласе. И она очень близка со своей матерью.
Уайатт медленно кивает.
— А у тебя в распоряжении сто тысяч гектаров земли. Вполне достаточно места и для её компании, и для семьи, которую вы создадите.
Я бросаю на него предупреждающий взгляд.
— Обри точно не вернётся на ранчо.
— Просто говорю, как есть. — Он поднимает руки. — И тебе не стоит нервничать перед встречей с её семьёй.
— Я не нервничаю.
Он только смеётся.
— Теперь уже ты будешь не в своей тарелке. И, судя по тому, что рассказывал Гарретт, Обри ковбоев терпеть не может. Особенно если один из них встречается с её дочерью.
— Я не надену шляпу. — Я улыбаюсь ему.
Он улыбается в ответ.
— Но ты всё равно берёшь её с собой. И у тебя всё ещё те же джинсы Wranglers. И загар фермера. Но усы — вот что тебя выдаёт с головой.
— Молли они нравятся. — Я провожу большим и указательным пальцем по волоскам над верхней губой. — Они остаются, что бы там ни думала её мама.