— Салли недавно закончила ветеринарную ординатуру, — объясняет Гуди. — Теперь стажируется у отца, пока решает, в каком направлении двигаться дальше. А это Дюк. — Она указывает на второго мужчину. — Младший брат Сойера.
— Ага, — отвечаю я, наблюдая, как один за другим ковбои вытирают ботинки о коврик перед тем, как войти в кухню.
Каждый из них снимает шляпу, обнажая влажные от пота волосы. Их лица и руки обветрены и загорелы, что делает голубизну глаз ещё ярче.
Они пугающе грязные. И пугающе привлекательные, несмотря на пыль, пот и этот… хм… резкий, «натуральный» аромат.
У меня начинает колотиться сердце.
Сколько же их тут, этих Риверсов? Четверо? Дюжина? И когда войдёт Кэш? Войдёт ли он вообще? Что я ему скажу? До сих пор все со мной вели себя исключительно вежливо. Я не хочу разрушать этот хрупкий баланс. Но я также не хочу дать Кэшу ни малейшего преимущества, если начну с ним заигрывать.
Последний ковбой, заходящий в кухню, оказывается самым высоким.
На нём футболка неопределённого цвета, вся в тёмных пятнах от пота. Она не насквозь мокрая, так что, скорее всего, он переоделся перед обедом. Но ткань всё равно обтягивает его грудь и пресс, подчёркивая мощные мышцы.
Джинсы — тоже плотно сидят. Ковбойские сапоги. Широкий кожаный ремень. Шляпа, которую он прижимает к груди…
— Кэш! — радостно вскрикивает Элла, вскидывая к нему руки. — Элла хочет на ручки!
Я смотрю, как Кэш расплывается в широкой, ослепительно белой улыбке, прежде чем бросить шляпу на стол (короной вверх, разумеется) и легко подхватить девочку.
— Элли-белли-бу, я скучал по тебе! Как школа?
Что за чертовщина? Я почти уверена, что у Кэша есть брат-близнец. С таким же именем.
Потому что этот парень — тот, кто сейчас сюсюкает с племянницей, глядя на неё, как дурак, не может быть тем самым мерзким ковбоем, которого я встретила в офисе Гуди на прошлой неделе.
— Элле нравится школа, — отвечает малышка.
Сойер берёт стакан воды и делает глоток.
— Потому что она — любимая ученица учительницы.
Кэш, легко поддерживая Эллу за спину, держит её на бедре так, будто делал это сотни, тысячи раз.
— Как же иначе? Ты ведь самая умная и самая красивая девочка в классе, да?
Он щекочет её животик.
— Да, Элла?
Она звонко смеётся. Звук такой чистый, счастливый, что я, сама того не осознавая, улыбаюсь. И именно в этот момент Кэш поднимает голову. И наши взгляды встречаются. Внутри меня всё обрывается.
Его улыбка исчезает. Глаза сужаются, в них появляется холодный блеск. Он быстро оглядывает меня с ног до головы. А затем снова встречается со мной взглядом. Словно не одобряет то, что видит.
У меня вспыхивает лицо, жар ощущается даже в ступнях. Но я смотрю ему прямо в глаза.
Да пошёл он.
С чего бы мне чувствовать себя неловко? Смущённо, даже. Это он должен смущаться. С его пропотевшей футболкой и этим дурацким усато-бородатым недоразумением на лице.
Гуди улыбается ему.
— Ты помнишь Молли, Кэш?
— Как же забыть? — говорит он.
И говорит он это так, словно шутит.
Словно я — это шутка.
— Привет, Городская Девочка.
Глава 7
Кэш
Гони!
Не буду врать, но у меня сердце ёкает, когда в карих глазах Молли вспыхивает огонь после моего оскорбления.
— Предпочла бы, чтобы ты не называл меня так, — резко отвечает она, скрестив руки на груди.
Не думал, что это возможно, но сегодня она выглядит ещё более нелепо, чем в тот день, когда приходила в офис Гуди. На ней короткое, до неприличия обтягивающее платье, огромные серьги и высокие фиолетовые сапоги.
Я до сих пор не могу поверить, что эта женщина владеет ранчо Лаки. Сотни тысяч гектаров, стоимостью в сотни миллионов долларов.
Она.
Наряд Молли слишком откровенный и совершенно не свидетельствует о здравом смысле. Слишком много открытых ног.
Или, может, недостаточно?
Отгоняя эту мысль, я возвращаю Эллу Сойеру.
— Я бы предпочёл, чтобы ты села в свою шикарную тачку и вернулась в свой шикарный город.
— Кэш. — Пэтси бросает на меня предостерегающий взгляд. — Держи язык за зубами, ковбой, а не то не пустим тебя на кухню.
Точнее, теперь это уже кухня Молли. И в этом вся проблема, да? Она приехала, чтобы заявить о своих правах, а значит, она на шаг ближе к тому, чтобы продать ранчо. А это означает, что я на шаг ближе к тому, чтобы оказаться на улице. Вместе с братьями.
Кто знает, захотят ли новые владельцы оставить скотоводческое хозяйство? Скорее всего, они разобьют ранчо на участки и продадут по кусочкам, пока от него не останутся только дом да бассейн.