Избегает в первую очередь меня, потому что я перешёл все возможные границы и вёл себя с ней как полный мудак.
Именно этого я и добивался — заставить Молли сбежать. Но почему-то победа оказалась совсем не такой сладкой, как я ожидал.
На самом деле, мне просто хреново.
Лёжа в темноте, я уставился в потолок. Единственный звук в комнате — равномерный гул кондиционера за окном.
Возможно, у Молли, как и у её отца, есть сожаления. Вещи, которые она хотела бы сказать или сделать по-другому.
Может, она не такая уж бесчувственная и эгоистичная, как я думал.
Её взгляд, когда она обернулась и встретилась со мной глазами… Там было нечто большее. Уязвимость. Проблеск ума. Интерес.
Она чертовски хороша собой.
И на лошади держится неплохо. Видимо, в этом вашем пиклболе действительно хорошая нагрузка — чтобы продержаться в седле так долго, да ещё со мной за спиной, нужны крепкие ноги и выносливость. Мы оба вспотели, но она от этого выглядела ещё лучше. Её кожа светилась в лучах заходящего солнца. А то, как она двигалась в такт лошади, сначала неуверенно, а потом всё смелее… Если бы захотела, из неё вышла бы отличная наездница.
Это подтянутое тело оказалось на удивление гибким.
Я поморщился, когда простыня задела мой стояк, и скинул её к подножью кровати. Вся спина мокрая. Полу-эрекция, которая мучила меня весь вечер, стала каменной.
Я сжал себя и шумно втянул воздух. Чёрт, я уже весь в смазке.
Господи, только не это. Дрочить под образ городской принцессы мне сейчас нужно, как дырка в голове.
Да, она сногсшибательная. И говорит, как есть. И не сбежала, хотя возвращение на ранчо после стольких лет наверняка стало для неё серьёзным испытанием.
Но, мать его, она ещё и жадная, и избалованная. А то, как она одевается… Когда я ехал за ней, её рубашка была вот-вот готова расстегнуться до пупка. Я видел, как мягко поднималась и опускалась её грудь, когда она раскачивала бёдрами в такт моим движениям.
Я крепко сжал член и дёрнул вниз. Сказал себе, что просто избавляюсь от напряжения, иначе сна мне не видать. Сказал себе, что стою сейчас, как подросток, только потому, что слишком давно не трахался.
Всё случилось быстро и жёстко.
Грубые рывки.
Картинки вспыхивают в голове: Молли, согнутая через забор. Через стул. Через край моей кровати.
Я вхожу в неё жадно, как она сама. Но она принимает это.
Господи, она принимает.
Теперь я загоняю себя ей в рот. Она играет с собой, пока сосёт мой член. Я пытаюсь оттолкнуть её руку, но она меня не слушает. Снова и снова водит пальцами по клитору.
Её непокорность, её желание делать всё по-своему толкают меня через край.
Я кончаю — горячими, густыми рывками прямо в ладонь.
Я всё ещё не могу уснуть.
В три тридцать иду в душ. Натягиваю джинсы и рубашку. Затягиваю ремень, обуваю ботинки Гарретта.
Я всегда буду стремиться оправдать его доверие. А значит, мне нужно поговорить с Молли. Сейчас я не могу позволить себе потерять работу. И, возможно…
А вдруг Гарретт действительно хотел, чтобы мы работали вместе? Чёрт его знает, зачем ему это, но я точно знаю, что он сильно переживал из-за ошибок, которые совершил в отношении дочери.
Даже если он не планировал, чтобы мы с Молли работали вместе, даже если он просто забыл изменить завещание — мне всё равно нужно разрулить эту ситуацию.
И да, возможно, если я наложу хоть какой-то рабочий контакт с Молли, это в будущем принесёт пользу мне и моим братьям.
Может, если я буду играть по её правилам, ей быстро наскучит эта затея, и она снова с головой уйдёт в создание своих сверкающих ковбойских сапог, оставив ранчо мне, ребятам. И, конечно, Элле.
Год — это вообще ни о чём.
Я могу потерпеть год.
Содержать четырёх братьев и племянницу. Присматривать за пятнадцатью тысячами голов скота.
Неужели я не смогу работать с Молли Лак и при этом сохранить нам обоим жизнь?
В четыре утра я уже у дома.
Через открытое окно над раковиной вижу Пэтси, она уже на кухне, а густой аромат кофе наполняет мне голову, пока я подхожу к двери.
Я замираю, увидев Молли у плиты.
Стоп.
Что?
Она наконец-то показалась? Что изменилось?
Я в шоке, и одновременно с облегчением смотрю на неё. А ещё я удивлён, что она встала так рано. Но больше всего меня поражает то, что она, кажется, помогает Пэтси готовить завтрак: помешивает что-то в сковороде, пока наша кухарка режет овощи у мойки.
— Однажды я сидела на идиотской диете, где можно было есть только яичные белки, зелёный перец и мескаль, — рассказывает Молли Пэтси, делая глоток кофе. — Теперь я мастер по приготовлению омлетов. И маргарит с мескалем.