— Яйца. А что ещё?
Его губы медленно поднимаются вверх по моей шее, и внизу живота вспыхивает жар.
— Не обязательно было.
— Я хотела. — Моё дыхание сбивается, когда он нежно прикусывает мою челюсть. — Ещё я хотела принести тебе завтрак в постель.
Его рука скользит по внешней стороне моего бедра, поднимаясь всё выше.
— А я хотел сначала заняться в постели кое-чем другим.
— И как ты не умираешь с голоду?
— Умираю. По тебе. — Он двигает бёдрами, и я чувствую, как его растущий член упирается в мою поясницу. Это было быстро. — Выключай плиту.
— Но омлет…
— Можно разогреть. — Он резко втягивает воздух, его ладонь обхватывает моё бедро. — Чёрт, милая.
— Ты же сам их забрал, помнишь? Мои трусики?
Он усмехается — низким, хриплым, насквозь мужским звуком.
— И не рассчитывай их вернуть.
Его пальцы скользят вниз. Я роняю лопатку, когда он находит меня, раздвигая первыми двумя пальцами. А затем одним из них легко скользит внутрь, пробираясь сквозь мою влажность.
Он глухо стонет.
— Уже мокрая. Нужно мне этим заняться.
Я выключаю плиту. Едва слышно всхлипываю, когда его вторая рука пробирается под мою футболку, сжимая грудь, когда он лениво поглаживает мой сосок большим пальцем.
Желание пронзает меня насквозь. Он круговыми движениями ласкает меня, дразня, но не давая слишком много.
Мои ноги начинают подкашиваться.
— Болит? — шепчет он мне в шею.
Я киваю.
— Немного. Но не настолько, чтобы…
Прежде чем я успеваю договорить, он разворачивает меня и поднимает, усаживая прямо на столешницу рядом с плитой. Посуда, которую я успела разложить, с грохотом разлетается по столу, но Кэша это, похоже, совсем не волнует.
Вместо этого он стаскивает с меня футболку и бросает её в сторону.
Его взгляд темнеет, скользя по моему обнажённому телу, задерживаясь на груди. Он протягивает руку, берёт одну из них в ладонь.
Но затем его взгляд падает на мои запястья.
— О, милая, мне так жаль. — Он осторожно берёт их в свои руки. — Больно? Чёрт, мне так хреново от этого…
— Всё нормально. Мне понравилось.
В его глазах вспыхивает огонь.
— Конечно, понравилось.
— Серьёзно, Кэш, я в порядке.
В ответ он подносит одно из моих запястий к губам и мягко целует синяки. Затем делает то же самое со вторым.
Когда он заканчивает, он делает шаг вперёд, вставая между моих ног. Потом наклоняет голову и приближается.
Его поцелуй нежный, но горячий. Такой, в который невозможно не погрузиться с головой. От которого кружится голова и замирает сердце. Напоминание о том, как сладко просто быть живой, быть здесь. Сейчас. В этой кухне, с этим мужчиной.
Я скольжу руками вверх по его груди, обхватываю его шею и сжимаю его бёдра коленями, притягивая ближе.
Он на вкус как зубная паста и пахнет собой — этим чистым, свежим мылом. Лёгкий оттенок стирального порошка, скорее всего, от постельного белья.
Желание пульсирует внутри меня, этот ритм нарастает и собирается в одной точке между ног.
Кэш опускает руку и начинает нежно поглаживать меня большим пальцем. По моему телу пробегает дрожь, и я инстинктивно двигаю бёдрами, прижимаясь к его прикосновениям.
Я хочу его. Сейчас.
Я не знаю, будет ли это первый и последний раз, когда мне доведётся заняться с ним утренним сексом, и не собираюсь терять ни секунды.
Мои ладони скользят вниз по его бокам, изучая крепкие линии его тела. Кэш низко рычит мне в губы, когда я цепляюсь пальцами за пояс его брюк. Я стягиваю их вниз, и его член резко упирается мне в ладонь. Я обхватываю его пальцами, сжимая именно так, как он любит, и плавно веду руку вниз.
Он огромный и горячий, переполненный желанием. Я провожу большим пальцем по его кончику. Он снова рычит. Его большой палец быстрее двигается по моему клитору, а язык проникает в мой рот.
Ослепляющее, прекрасное чувство переполняет меня, от потребности освободиться у меня перехватывает дыхание. Я зарываюсь другой рукой в волосы Кэша на затылке и держусь, зажмуривая глаза, когда меня охватывает жгучее ощущение.
Я кончаю.
Имя Кэша срывается с моих губ в слабом стоне — я бессильна перед этим напором.
А потом он берет себя в руку и медленно входит в меня, заставляя меня ощущать каждую секунду этого давления, когда его широкая головка проталкивается внутрь.
Я всё ещё кончаю, когда он скользит внутрь одним плавным, глубоким толчком.
Всё сразу — давление, боль, разрядка, нежность — накрывает меня волной, слишком сильной, чтобы справиться с ней.