Я хватаюсь за Кэша, мои ноги дрожат, и он тут же реагирует, обхватывая меня рукой за талию и притягивая ближе, удерживая, пока продолжает двигаться.
Он держит меня так близко, что я могу уткнуться лицом в его шею.
Его тепло, его сила — это то утешение, о котором я даже не знала, что нуждаюсь.
— Я держу тебя, милая, — бормочет он мне в щёку. — Всё будет хорошо.
Кэш целует мой нос, подбородок. Мои губы и лоб.
Ком встаёт в горле.
Я никогда в жизни не чувствовала себя менее использованной и более желанной.
Оргазм всё ещё не отпускает, его толчки поддерживают его, разжигая снова и снова. Он двигается ровно, размеренно. Боль между моих ног постепенно исчезает, уступая место удовольствию.
Мы с Кэшем занимаемся любовью прямо на кухонном столе, слишком жадные и нетерпеливые, чтобы дойти до кровати.
Но при этом всё происходит медленно, нежно.
Глубоко.
Таким, наверное, и должно быть утреннее удовольствие.
Хотя я не так уж часто занималась этим по утрам, так что экспертом себя не считаю.
Но это… Это чертовски приятно.
Кэш резко дёргает бёдрами, и я чувствую, как внутри меня разливается горячая волна.
Запах секса наполняет воздух между нами, пока он впивается зубами в моё плечо, сдерживая рык.
Это больно, и я знаю, что останется след. Но от этого меня заводит ещё сильнее. Мне нравится, что Кэш не боится идти до конца. Его страсть — полная противоположность отстранённой, механической нежности Пальмера. В нём есть что-то первобытное — может, потому что он всегда на природе, работает с животными день за днём, я не знаю, — но он чувствует себя уверенно и в своём теле, и в моём.
Секс, конечно, естественная вещь, но в нём полно моментов, которые могут казаться неловкими. Только не для Кэша. Он получает удовольствие от всего. От беспорядка, от дикости, от того, что остаётся после. Его это не пугает. Может, и мне не стоит бояться?
Наконец, когда он снова может говорить, он целует меня и лениво бормочет:
— Доброе утро, милая.
Я запрокидываю голову и смеюсь, позволяя этой лёгкости смешаться с чем-то большим, глубже сидящим у меня в груди.
— Доброе утро, ковбой. Теперь можно я всё-таки закончу готовить тебе завтрак в постель?
Он отстраняется, чтобы посмотреть на меня.
— Ты правда любишь заботиться о людях, да?
— Училась у лучших. — Я касаюсь его груди кончиком пальца. — Так что позволь мне позаботиться о тебе. Знаю, у тебя, наверное, миллион дел на ранчо с утра, но предлагаю не делать ни одного из них и остаться со мной в постели.
Его глаза слегка прищуриваются, когда он всматривается в моё лицо.
— У меня правда миллион дел.
— Сделай меня всеми ими.
Он смеётся, глубокий, раскатистый звук вибрирует в его груди.
— Ты такая непослушная.
— А ты соблазняешься.
— Чёрт возьми, ещё как. — Он поднимает руку, большим пальцем проводит по моим губам. — Просто… для меня это новая территория. Нелегко отпустить контроль.
В груди что-то сжимается от его искренности.
— В тот день, когда ты ушёл пораньше, чтобы позаботиться обо мне, с ранчо ничего не случилось. — Я смотрю ему прямо в глаза. — Сколько раз мне нужно тебя ловить, прежде чем ты поймёшь, что я никогда не дам тебе упасть?
Я поднимаю мизинец.
— Ты сказал, что держишь меня. Я держу тебя. Клянусь мизинцем.
Кэш опускает взгляд на мой мизинец и моргает. На секунду я боюсь, что перегнула палку. Слишком банально. Слишком открыто. Я прошу слишком многого. Но затем он цепляет свой широкий мизинец за мой.
— Ладно.
Два простых слова, но они значат очень многое.
Для кого-то такого ответственного и осторожного, как Кэш, это огромный шаг — взять выходной.
И ещё больший шаг — взять его ради меня. От этой мысли у меня вздымается грудь.
— А что мне говорить, когда начнут спрашивать, где мы? — Он кладёт руки на мои бёдра и аккуратно выходит из меня. — Знаю, ты переживаешь, что они подумают.
Я наблюдаю, как он натягивает спортивные штаны, а затем берёт мою футболку и натягивает её мне через голову.
— Да, я волнуюсь. Но, наверное, немного меньше, зная, что мы в этом вместе? Может, просто скажем, что проводим время вдвоём, и на этом остановимся. Всегда можно сделать вид, что работаем над делами ранчо. Логистика, стратегическое планирование.
Он прищуривается.
— На самом деле, я правда хотел бы поговорить об этом.
Живот сжимается. Я тоже хочу обсудить это. Но правда в том, что я не знаю, какие у меня планы на ранчо Лаки теперь.