— Ваши координаты мне дал сосед по даче, — начал Михеев, располагаясь в соседнем кресле. — Хозяин научно-производственного объединения «Ермак». Не знаю, какой наукой они занимаются, но водку выпускают хорошую. Знаете его?
— Знаю.
— У нас дачи рядом на Николиной горе. Иногда встречаемся в спортзале, в ресторане «Каток».
— Олег Николаевич, давайте не будем терять времени, — перебил Панкратов. — Чем занимается «Росинвест»? Я почему спрашиваю. В Интернете информации о вас практически нет.
— Нам не нужна реклама.
— А все-таки?
— Легче сказать, чем мы не занимаемся. Всем, что подворачивается под руку. От нефтепереработки до строительства.
— Цель?
— Даже не знаю, как бы вам объяснить.
— Объясните как сможете.
— Мы покупаем обанкротившиеся предприятия или близкие к банкротству. Инвестируем в них средства, меняем менеджмент, проводим санацию. Потом продаем.
— Понятно. В чем ваша проблема?
Олег Николаевич замялся:
— Не уверен, можно ли это назвать проблемой.
— Можно. Иначе вы бы не обратились ко мне.
— Да, пожалуй, — пришлось согласиться Михееву. — Ладно, слушайте. Только, пожалуйста, не перебивайте. Небольшое предисловие. «Росинвест» существует с 1992 года. Его создал и долгое время руководил им Георгий Гольцов, мой друг еще с институтских времен. Удивительно талантливый предприниматель и что важно — очень удачливый. При нем оборот «Росинвеста» зашкаливал за сто миллионов долларов. Я был у него финансовым директором. В 2004 году его посадили. Статья 198-я, часть четвертая. Говорит вам это что-нибудь?
— Уклонение от уплаты налогов в особом крупном размере.
— Да. Он недоплатил налоги с четырехсот тридцати миллионов долларов, которые заработал на ГКО. Точнее, с двухсот тридцати заплатил, а с двухсот нет.
— ГКО закончились в девяносто восьмом году, — напомнил Панкратов. — Всплыло старое дело? Почему?
— Не знаю. Всплыло и всплыло. Тогда много старых дел всплыло. После ареста Ходорковского. Открылся сезон охоты. Кто не спрятался, я не виноват. Георгий не спрятался. Получил восемь лет. Через четыре года вышел по условно-досрочному. Еще в начале 2004 года, когда на него завели уголовное дело и взяли подписку о невыезде, он передал мне все акции «Росинвеста» в доверительное управление и назначил генеральным директором. Уже знал, что его посадят, хотел сохранить бизнес. Вы ничего не записываете?
— У меня хорошая память. Продолжайте.
— Когда Георгий освободился, я предложил вернуть ему акции и снова стать генеральным директором. Он отказался. Сказал, пусть пока всё так и останется. Не знаю почему. Возможно, боялся нового дела. Так или иначе, но все так и осталось. Я был официальным генеральным директором, а Георгий теневым. Не скажу, что наше сотрудничество было мирным. За четыре года многое изменилось, Георгий не чувствовал новую ситуацию, жил старыми представлениями.
— А вы уже привыкли к роли главного, — вставил Панкратов.
— Не без этого, — признал Олег Николаевич. — У нас были довольно резкие противоречия, я уступал, хоть фирма теряла большие деньги. 14-го сентября 2008 года он вылетел в Пермь на «Боинге 737» компании «Аэрофлот-Норд». Самолет разбился. Вы наверняка слышали об этой катастрофе, было по телевизору и во всех газетах.
— Слышал.
— Так и не выяснили почему. То ли пилот был пьяный, то ли экипаж что-то перепутал в приборах. Иностранные были приборы, непонятные для русского человека. Для всех, кто знал Георгия, это был шок. Его любили. Такой он был человек, к нему никто не относился равнодушно. Или любили, или ненавидели.
— Кто его ненавидел?
— Кто всегда ненавидит ярких успешных людей? Те, кто ни на что не способен. Талантливый человек, если он неудачник, еще может вызвать сочувствие. Если он удачливый и богатый, ненависть ему гарантирована. Я и сам иногда ловил себя на такой мысли. Ну почему одному всего отпущено полной мерой, и везения, и талантов, а ты вынужден довольствоваться жалкими крохами? Что это за высшая несправедливость? Как видите, я трезво оцениваю свои возможности.
— Гольцов был богатым?
— Одно время он входит в число самых богатых людей России. По версии журнала «Финансы». Не в первой десятке, но и не в последней.
— Как после гибели Гольцова изменилась ситуация в «Росинвесте»? Я имею в виду формы собственности.