Он стал чаще мелькать в телевизоре, телевизионщикам нравилась хлесткость его оценок. Реклама сделала своё дело, появились состоятельные клиенты. По совету одного влиятельного знакомого он умерил публицистический пыл и даже вступил в партию «Единая Россия». Не потому, что разделял идеи партии, а по простому житейскому соображению, что если пиво продают только членам профсоюза, то правильнее вступить в профсоюз, чем отказаться от пива. И всё пошло как нельзя лучше.
Только вот собственная физиономия ему по-прежнему не нравилась.
Офис юридической фирмы «Горелов и партнеры» располагался на улице Правды на восьмом этаже нового здания, выросшего рядом со старой «Правдой» и как бы придавившего ее своими размерами и современным видом. Аренда здесь стоила дорого, но место было престижное, сообщавшее фирме респектабельность. Не каждый может снимать здесь офисы.
Фирма занимала три комнаты — просторный кабинет, обставленный светлой итальянской мебелью, приемную и еще одну комнату для сотрудников. В приемной была не секретарша, как у всех, а референт, недавний выпускник юридического факультета МГУ, приличный молодой человек по имени Слава.
Обычно Горелов приезжал в офис к десяти, когда на московских улицах кончался утренний пик. В тот день в середине марта, который он запомнил на всю жизнь, он приехал чуть раньше и был раздражен пробками на Тверской, грязью, плюхавшей на лобовое стекло его «лексуса» и плохо работающими «дворниками», размазывающими грязь по стеклу — он забыл долить жидкости в бачок омывателя.
При его появлении в приемной Слава почему-то испуганно воткнулся в компьютер, а сидевшая с ним сотрудница поспешно ушла в свою комнату. Горелов попросил сделать кофе и углубился в изучение дела, которое ему предстояло обсудить со знаменитым адвокатом Григорием Моисеевичем Сахаровым, который должен быть приехать к одиннадцати. Дело касалось рейдерского захвата целой лесопромышленной отрасли в Сибири. Аргументы сторон были настолько же убедительными, насколько и уязвимыми. Но Горелова интересовали не аргументы, а то, что противоборствующие хозяйствующие субъекты были очень богатыми людьми, процесс мог затянуться на годы и при любом исходе принес бы адвокатам хорошие деньги. Он бы и один взялся за это дело, но авторитет Сахарова, известного тем, что он выигрывал самые безнадежные имущественные споры, был очень нелишним. Горелов решил: ладно, пусть я буду младшим партнером, дело того стоит.
В одиннадцать Сахаров не пришел. Не было его и в четверть двенадцатого. Странно, он всегда отличался педантичностью. Горелов вызвал референта:
— Григорий Моисеевич не звонил?
— Нет, Василий Афанасьевич. Я знаю, что у вас назначена встреча на одиннадцать. Позвонить ему?
— Не нужно, позвоню сам.
В половине двенадцатого он набрал номер Сахарова:
— Григорий Моисеевич, я жду вас уже полчаса. У вас что-то случилось?
— У меня? — раздался в трубке немного скрипучий голос знаменитого адвоката. — Нет, любезный. Как я понимаю, случилось у вас.
— О чем вы говорите? — не понял Горелов.
— Вы газету «Мой день» видели?
— Нет. Я не читаю желтую прессу.
— Иногда нужно, там бывает кое-что интересное.
Прозвучали гудки отбоя. Горелов сначала подумал, что прервалась связь, но тут понял, что Сахаров положил трубку. Он вышел в приемную:
— Слава, спустись в фойе и купи в киоске газету «Мой день». Сегодняшний номер.
— У меня есть.
— Ты читаешь эту газетенку? — удивился Горелов. — Зачем?
— Ну, покупаю в метро, для прикола…
Заметка на шестой полосе назвалась: «Нам пишут из Дегунина». В короткой редакционной врезке сообщалось, что письмо читателя публикуется без сокращения и в авторской орфографии:
«Уважаемые редактора!
Пишет Вам подполковник внутренних войск Прокопенко Иннокентий Иванович, 1964 года рождения, русский, ранее не судимый. Уже 12 лет я являюсь начальником исправительно-трудовой колонии № 6 Мурманской области. Колония расположена в деревне Дегунино и находится в стороне от центров цивилизации. Газеты к нам приходят только на третий день, все новости мы узнаем из телевизора, смотреть который удается не всегда из-за загруженности делами службы. Поэтому я с большим опозданием узнал, что московский адвокат Горелов Василий Афанасьевич включен в президентский резерв и намечается его назначение на высокий государственный пост. Я также видел по телевизору его выступление на заседании Общественной палаты в комиссии по коррупции, где он осуждал. Меня очень удивила эта информация, и вот почему.