— Мы запросили в Мурманском управлении ФСИН характеристику на подполковника Прокопенко. Она была в высшей степени положительной. Он человек прямолинейный, честный.
— Это всё?
— Нет. Редакция командировала в Дегунино своего корреспондента. Он встретился с автором письма и записал разговор с ним на диктофон. Гражданин Прокопенко повторил всё, о чем написал в письме. Аудиозапись и расшифровка могут быть предоставлены суду и приобщены к делу.
Вмешался Рубинштейн:
— Если Прокопенко рассказал только то, что написал в письме, зачем нам тратить время? Имеются ли у ответчика доказательства того, что в заметке есть хотя бы доля правды? Мой клиент — человек публичный, авторитетный в профессиональном сообществе, член Общественной палаты. Мы создаем опасный прецедент. Так можно оболгать и опорочить любого общественного деятеля, который кому-то не понравился. Этот суд должен стать предупреждением безответственным клеветникам.
— Ваша честь, прошу пригласить свидетеля, который поможет суду разобраться в существе дела, — заявила пигалица.
— Кто этот свидетель?
— Подполковник Прокопенко Иннокентий Иванович. Он специально приехал на суд и ждет в коридоре.
— Ваша честь, протестую! — возразил адвокат.
— Почему?
— Бесполезная трата времени.
— Протест отклонен. Пригласите свидетеля.
Подполковник Прокопенко невозмутимо прошествовал по узкому проходу между телекамерами и водрузился на трибуну, которая сразу показалась хлипкой под его грубой фигурой. Он был в парадном мундире, в тугом галстуке, как бы немного мешающим ему дышать, отчего он время от времени вертел тяжелой бритой головой. На Горелова, сидевшего рядом с адвокатом, он взглянул равнодушно, мельком, и было непонятно, узнал он его или не узнал.
— Свидетель, назовите себя, — обратилась к нему судья.
— Прокопенко Иннокентий Иванович, 1964 года рождения, проживаю в деревне Дегунино Мурманской области. Женат, трое детей, жена домохозяйка. Что еще?
— Достаточно. Кем вы работаете?
— Начальник исправительной колонии номер шесть.
— Знакомы ли вы с истцом Гореловым?
— Да, однажды встречались.
— Вы можете его узнать?
— Конечно, вон он сидит.
— Расскажите, при каких обстоятельствах вы встречались с гражданином Гореловым.
— Я об этом всё написал. И уже рассказывал корреспонденту.
— А теперь расскажите суду.
— Приехал он в лагерь четырнадцатого января. Числа я, конечно, не запомнил, потом уточнил по журналу посещений. Я был уверен, что он хочет попросить за осужденного Гольцова. Чтобы я дал ему хорошую характеристику для УДО. Он же на суде защищал Гольцова. Я сказал, что уже заготовил бумагу и дал ему прочитать. Но тут он повел себя как-то странно.
— В чем была странность?
— Сказал, что Гольцов уже не его клиент, и так складываются обстоятельства, что эта характеристика не совсем уместна. Я прямо спросил: почему? Он еще повилял, а потом дал понять, что есть серьезные люди, которые не хотят, чтобы осужденный Гольцов вышел по УДО.
— Он сказал, кто эти люди?
— Нет.
— Что было дальше?
— Я сказал: это не мне и не ему решать, решит суд. Он сказал: вот именно, что мне. Если я напишу, что Гольцов имел нарушения режима, УДО не будет.
— Вы могли это сделать? — вмешалась пигалица.
— Легко. Не так поздоровался, не так заправил койку, не там закурил, да мало ли.
— Продолжайте, свидетель, — предложила судья. — Как отреагировал на это Горелов?
— Он сказал: я вижу, что вы человек прямой и с вами нужно говорить прямо. Вот это, сказал, вам за то, что характеристика будет какая надо. И подсунул мне по столу пакет в желтоватой бумаге. В нём было десять тысяч американских долларов.
— Ваша честь, разрешите задать вопрос свидетелю? — вмешался Рубинштейн.
— Задавайте.
— Скажите, свидетель, как вы узнали, что в пакете было десять тысяч долларов?
— Очень просто, я развернул пакет.
— И пересчитали деньги?
— Зачем? Пачка была в банковской упаковке, а на ней написано: десять тысяч. Со значком доллар. Зачем мне пересчитывать?
— Что вы сделали с долларами?
— Завернул и пересунул по столу Горелову.
— В своем письме в редакцию вы написали: «Я швырнул эти доллары ему в лицо и приказал удалиться из моего кабинета во избежании того, что я посажу его за взятку должностному лицу при исполнении обязанностей. Что он и сделал». А вы рассказываете, что это было не так.
— Я выразился фигурально. Меня поманивало швырнуть эти бабки в его сытую… в его лицо, но я сдержался. Потому что находился при исполнении. Я сказал: заберите свои деньги и срочно покиньте мой кабинет. Иначе я привлеку вас за попытку дать взятку. Он умылся и пошел.