— Олег Николаевич, не найдется у тебя немного времени, чтобы заехать ко мне? — спросил Кириллов.
— Что за вопрос? Конечно, найдется. Может, пересечемся в городе? — предложил Михеев. — Например, в «Пиноккио» на Кутузовском. У них, говорят, новый повар, из Италии. Там и поговорим.
— Не получится, — поскучнел Кириллов. — Нужно в конторе. Бывал у нас? Технический переулок, дом два. Это возле Лефортово.
— Найду.
— Не забудь паспорт, пропуск закажу.
Для любого предпринимателя вызов в СКП, даже в такой деликатной форме, не обещает ничего хорошего. Пока «мерседес» Михеева торчал в пробке в загазованном лефортовском тоннеле, он прикинул, с какой стороны можно ждать неприятностей. Вроде бы ни с какой. Было несколько дел в арбитраже, но ничего такого, за что мог бы уцепиться следственный комитет. Олег Николаевич успокоился.
Саше Кириллову было около сорока, но выглядел он неприлично молодо. Белобрысенький, небольшого росточка, хилого телосложения, с узким унылым лицом, словно пропитанным канцелярской пылью. Недокормленный студент-старшекурсник, а не следователь СКП по особо важным делам. Но жестоко ошибались те, кто по внешности судил о его характере. Среди знакомых Михееву милицейских и прокурорских мало кто мог сравниться с этим студентом по въедливости, он впивался в жертву энцефалитным клещом. Не забывал и своего интереса. Не сказать, чтобы это очень нравилось Олегу Николаевичу, но было удобно. Саша был из тех людей, с которыми можно договориться. Это всегда облегчает жизнь.
— Проходите, господин Михеев, — встретил он посетителя скучным казенным голосом. Олег Николаевич удивленно на него посмотрел. Саша подергал себя за ухо. Михеев кивнул: понимаю. — Будьте добры, паспорт. Внесем в протокол допроса ваши данные.
— В протокол допроса? — переспросил Михеев.
— В протокол допроса свидетеля.
Пока Кириллов тюкал двумя пальцами по клавиатуре ноутбука.
Михеев осмотрелся. Кабинет маленький, недавно отремонтированный, но уже нестерпимо скучный, как все казенные места. Олег Николаевич давно уже привык к офисам с евроремонтом, с современной стильной мебелью. Оказавшись здесь, он словно бы перенесся лет на двадцать назад. Уже начало забываться, что бывают такие убогие письменные столы и громоздкие железные сейфы.
— Вот о чем я должен вас допросить, — начал Кириллов. — К нам поступила информация о том, что в 2002 году из ЗАО «Росинвест» было незаконно выведено активов на общую сумму в три миллиона восемьсот тысяч рублей, что подпадает под действие статьи сто пятьдесят девятой, часть четвертая, Уголовного кодекса. Мошенничество в особо крупных размерах. От пяти до десяти лет.
— Информация от кого? — перебил Михеев.
— Анонимная.
— Разве анонимки рассматриваются?
— Не принято. Но когда в них содержатся факты, делаем исключение. А этот аноним очень хорошо информирован. Генеральным директором ЗАО «Росинвест» в том году был господин Гольцов, он погиб. А вы исполняли обязанности финансового директора. Что вы можете рассказать следствию об этом преступлении?
— Уголовное дело возбуждено?
— Нет. Доследственная проверка.
— Разве такими делами занимается СКП, а не милиция? УБЭП или кто там еще?
— Кому поручили, тот и занимается. У нас приказы не обсуждают. Я слушаю.
Михеев безучастно пожал плечами.
— Даже не знаю, что сказать. Через меня проходили десятки операций. Не помню, чтобы у нас увели три миллиона.
— Три миллиона восемьсот тысяч рублей, — уточнил следователь. — Что по тогдашнему курсу составляло сто тридцать пять тысяч семьсот четырнадцать долларов.
Кириллов извлек из сейфа тоненькую папку.
— Посмотрите эти документы. Может быть, вспомните.
В папке было всего несколько ксерокопий — платежные поручения, банковские чеки на снятие налички, доверенность курьера на получение денег. Михееву понадобилось приложить огромные усилия, чтобы остаться спокойным и даже слегка равнодушным.