Перед заместителем председателя лежал список, подготовленный референтом: фамилия, имя, отчество, место работы, суть дела в одной фразе. Выпроводив очередного посетителя, генерал-майор прочитал: «Гольцов Георгий Андреевич, предприниматель, о деле говорить отказался». Распорядился по интеркому:
— Просите.
Обычно посетители являлись с пухлыми папками, даже с туго набитыми бумагами портфелями, но у человека, который вошел в кабинет, в руках не было ничего. Высокий, с жестким лицом, в светлом костюме. Вошел уверенно, сел уверенно, не на краешек стула. На руке часы «Патек Филипп». Не из бедных предприниматель, бедным такие часы не по карману.
— Слушай вас, Георгий Андреевич, — любезно проговорил генерал. — Что привело вас ко мне? Вы отказались говорить об этом референту. Мне, надеюсь, расскажете.
— Я хочу, чтобы Следственный комитет возбудил уголовное дело против моего бывшего делового партнера, — ответил посетитель. — Точнее, против финансового директора моей фирмы.
Воспользовавшись моей смертью, он подделал мою дарственную и перерегистрировал фирму на себя.
— Как? — переспросил генерал. — Воспользовавшись вашей смертью?
— Да. Я считался погибшим в авиакатастрофе.
— А вы не погибли?
— Как видите.
— Как вам это удалось?
— Не сел в тот самолет.
— Почему?
— Раздумал.
— Но сейчас вы считаетесь живым?
— Да, свидетельство о моей смерти аннулировано ЗАГСом.
— Необычная история. Но вернемся к вашему делу. Почему вы уверены, что дарственная подделана вашим партнером?
— Потому что я ему её не давал.
— Какая фирма?
— ЗАО «Росинвест».
— Капитализация?
— Примерно семьдесят миллионов долларов.
— Серьезно! Статья 159-я, часть четвертая. Мошенничество в особо крупном размере, от пяти до десяти лет, — машинально квалифицировал генерал. — Но вы напрасно пришли ко мне. Вам следует подать заявление в УБЭП. Референт подскажет, к кому обратиться и как написать заявление.
Разговор был закончен, но посетитель не торопился уйти.
— Вы не спросили, кто мой деловой партнер.
— Это имеет значение?
— Для вас — да.
— Кто?
— Михеев.
— Фамилия почему-то знакомая.
— Он сдал вашего следователя Кириллова.
— Так это он?! Кравченко, срочно ко мне! — распорядился генерал по внутреннему телефону. Объяснил Гольцову: — Это старший следователь по особо важным делам, подполковник юстиции. Так-так, очень интересно!
Подполковнику юстиции было лет сорок. Рослый, лысоватый, в обычном костюме и немодном галстуке, он был похож на чиновника районной управы, но никак не на следователя по особо важным делам.
— Познакомьтесь, Кравченко, это предприниматель Георгий Андреевич Гольцов, — представил посетителя генерал. — Вам задание. Примите у него заявление и допросите обо всех обстоятельствах дела. Всё проверьте. Если подтвердится, возбудите уголовное производство. Допрос под протокол и под видеозапись. Запись — мне. Желаю успеха, Георгий Андреевич. Очень правильно, что вы к нам пришли.
В кабинете следователя Гольцов провел не меньше двух часов. Кравченко дал ему подписать протокол допроса и подвел итог:
— Дарственную из Регистрационной палаты сегодня же запросим и отправим на экспертизу. Если она действительно подделана, возбудим уголовное дело, а с Михеева возьмем подписку о невыезде. Преступление экономическое, посадить нельзя, такие сейчас порядки. Но если вы узнаете, что он намерен скрыться, или попытается оказать на вас давление, сразу звоните, изменим меру пресечения, возьмем под стражу.
— У вас, возможно, будет другой повод взять его под стражу, — неопределенно пообещал Гольцов.
— Какой? — насторожился следователь.
— Пока это только предположения.
Выйдя из здания СКП, он набрал домашний номер Панкратова:
— Михаил Юрьевич, это Гольцов. Нам с Верой Павловной нужно на три дня улететь из Москвы.
— Куда?
— В Осетию, на свадьбу Арсена. Большое событие, нельзя не поехать. С ужасом представляю, сколько придется пить. Говорят, правда, что осетинская самогонка всего двадцать градусов. Это утешает.
— Передайте Арсену мои поздравления.
— Обязательно передам. Мы вернемся в пятницу. Подъезжайте ко мне часам к девяти вечера, нужно кое-что обсудить. Адрес помните?