Пухлые губки чуть подрагивали в такт словам молитвы, крылья тонкого курносого носика едва заметно трепетали, тёмные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки. На кончиках длинных тонких пальчиков розовели короткие ноготки. Волосы странного серого цвета собраны в тугой узел на затылке, открывая вид на аккуратные ушки с маленькими серёжками с бирюзой и чувственную изящную шею.
Джеймесон снова увлёкся воспоминаниями и вынужден был перевести взгляд на зелень. Посещение салона талы Филиции откладывать нельзя. Поёрзал на скамейке, чтобы привести себя в чувство и привлечь внимание девушки. Та, погружённая в себя, даже не вздрогнула. Чувствуя себя школьником, Джеймесон сорвал листок хмеля и осторожно прикоснулся к руке Аркадии.
А девушка наслаждалась ситуацией, растерянностью мужчины, несвойственной ему робостью. Бедняга явно не знал, что с ней делать. Справиться с собой и не улыбнуться было очень сложно и, когда зелёный резной листик пощекотал кожу, Аркадия не удержала отстранённое выражение на лице. Уголки губ сами поползли вверх. И внимательно наблюдавший за ней алетр не мог этого не заметить.
«Спалилась», - девушка даже не расстроилась. Ей было легко и забавно следить из-под ресниц за смущением обычно невозмутимого мужчины.
- Мне сказали, вы меня ждёте, - прошептал Джеймесон. Молитва, очевидно, была прервана его осторожным вмешательством, но алетр об этом не жалел. Наоборот, поводил листом выше по руке на границе рукава, с удовлетворением отмечая, как по нежной коже разбегаются мурашки.
- А вы давно здесь?.. – также тихо спросила Аркадия, не поднимая глаз.
- Недостаточно, чтобы налюбоваться вами, милая тала, - дежурный комплимент вырвался раньше, чем Джеймесон подумал об ответе. Девушка трогательно смутилась.
- Как это прекрасно, благородный алетр, что вы дожидались окончания моего общения с пресветлой Солин. Я молилась и о вашем благополучии тоже.
- Благодарю! – откликнулся жених.
Разговор опять уходил не в ту сторону, в которую он рассчитывал. Девушка упорно игнорировала сам факт помолвки, будто её это совершенно не касалось. Любая знакомая алетру особа уже давно щебетала бы о том, какие цвета и цветы популярны у невест в этом сезоне. Спрашивала его мнения о какой-нибудь ерунде. Он бы с достоинством дал ей возможность самой решать эти важные вопросы, а сам отправился в клуб.
Сейчас же, глядя в наивно распахнутые синие глаза, он даже не был уверен, что девушка понимает скорое изменение своего статуса. Он бы не удивился, узнав, что она не помнит его имени.
«Блаженная», - с раздражением подумал алетр Джеймесон. Он осторожно, как к дикому животному, придвинулся к собеседнице. Взял её руки в свои, стараясь таким образом удержать внимание монашки на себе.
- Вы столь же добры, сколь красивы, - заговорил он, преданно заглядывая невесте в глаза. – Все ваши поступки говорят о достоинстве и благообразности. Рядом с вами, прекрасная тала, я чувствую себя спасённым грешником, вознесённым из Ригга в цветущие сады Миага. Ваши глаза подобны звёздам, указывающим путь в ночи. Руки ваши нежнее розовых лепестков…
«Демоны Ригга! Неужели кто-то на это всерьёз ведётся!», - думала Аркадия, старательно сражаясь с рвущимся из горла хохотом.
Алетр заливался сольвегом. Ожидать от девушки ответа было бы слишком самонадеянно, но он, очевидно, ждал хоть чего-нибудь. Аркадия слушала и внимательно наблюдала за тем, как его пальцы без участия сознания ласкают такую романтично-нежную кожу. И до боли прикусывала щёку изнутри. Человек старается, в конце концов. Если не вникать в значение слов, голос у него приятный, заслушаешься. В сущности, неважно, что он несёт. Зато, каким тоном…
Прислушиваясь к размеренной речи, текучей, густой, витиеватой, Аркадия вспоминала мужчин, среди которых она выросла. Простых, как рычаг, прямых, как мачтовые сосны. Иногда чересчур откровенных в своих мужских желаниях, никогда, впрочем, на неё не распространявшихся.
В этот момент Арчи безумно захотелось почувствовать себя просто девушкой, такой нежной и наивной, какой видит её этот распущенный шалопай с завораживающим голосом и пронизывающим взглядом зелёных глаз.
Вкус крови во рту вернул Аркадию к действительности. Щека болела, алетр молчал и, видимо, ждал ответа на заданный вопрос. Интересно, какой.
- Простите, я задумалась, - честно сказала девушка и осмелилась посмотреть на своего визави. Мужчина застыл.
Конечно, она его даже не слушала! Джеймесон почувствовал себя как в дурном сне, где в страхе бежишь на месте или бьёшься головой в каменную стену. А он ведь использовал не только весь запас неоднократно проверенных фраз, но и всё своё красноречие для импровизации. Поймав ее внимательный взгляд, мужчина внезапно даже для себя сказал: