Самурайка обняла Кешу и, наконец, всё поняла. Радостные и счастливые они вернулись домой.
И с тех пор удовольствие у Самурайки не терялось. Ведь для того, чтобы стало радостно нужно просто улыбнуться и помурррчаться.
Как Маня маму нашла
Не жил, не был маленький котёнок. Он бежал без оглядки от злых собак, котов и людей.
Собаки грозились съесть, хоть и сидели на цепях. Коты охотились на малыша в поле. Один даже догнал, вцепился когтями в зад и пытался укусить. Но котёнок страшно зашипел, как ёж, вырвался и улизнул от кота.
Людей пушистик боялся даже больше, чем собак и котов. Однажды хозяин обнаружил в дровах выводок, который принесла его кошка. Он хватал котят, громко ругался, топал большущими сапогами по сараю и гремел ведрами. Кошка схватила одного детёныша зубами за шкирку, утащила из сарая в поле, а сама бросилась спасать остальных своих детей.
— Беги, а то погибнешь! — крикнула котёнку мама.
И малыш побежал.
На бегу он рыдал и звал маму. На ночь бедолага спрятался в канаве, свернулся дрожащим клубочком и уснул. Котёнок проснулся от холода. Редкая шёрстка не защищала от холодов, которые неумолимо надвигались с Севера. Осеннее утро нехотя начиналось. Над полем повис густой туман. Птицы собрались на яблоне и переговаривались о скором отлёте грачей в теплые страны.
— Мама, — позвал котёнок тихо, а потом уже громче, — Мау-ма! Мау-ма!
— Что орёшь? — спросила сидящая на тоненькой берёзке ворона.
— Ой, кто это! — вздрогнул малец.
— Это я, тётя Клава. Посмотри наверх.
Котёнок вылез из канавы, поднял голову выше травы и впервые увидел большую чёрную птицу.
— Ой, мамочки, страшная какая! — пушистик испуганно отскочил подальше, зашуршал в траве и немедленно скрылся.
— М-да, не жилец, скорее всего, — подумала птица, — такой малыш потерялся, да ещё и боится всего.
Котёнок убежал подальше от страшной вороны. Ему очень хотелось пить, а ещё больше есть. Он облизал свои мокрые от травы лапки, пытаясь хоть как-то согреться, и жажда ушла. Тут и там слышалось шуршание охотников-котов.
— Буду громко звать маму, может быть, она услышит меня, — подумал котёнок.
Он бежал и кричал 5 дней, 5 ночей, пока не выбежал на край деревни. Дальше бежать некуда.
Бедняжка остановился за забором последнего дома и продолжал кричать уже осипшим голосом.
— Ма-ма!
Женщина выходила за ворота несколько раз и звала его:
— Кис-кис-кис. Иди сюда!
Но котёнок сильно боялся.
— Мало ли чего ждать от этих людей. Вдруг они тоже хотят меня съесть, — думал одинокий скиталец и прятался в канаве. Там он и уснул.
Ночь и утро выдались особенно холодными. Котёнок дрожал, вместо мяуканья раздавался какой-то гортанный металлический звук. Одинокий скиталец взглянул на серое небо и обратился к нему с мольбой:
— Мама, найди меня.
Из последних сил он пополз к дороге. Пока наконец женщина, которая его раньше звала, не нашла его и взяла его на руки.
— Привет. Я Самурайка. Как тебя зовут? Ой, да ты девочка, хотя по голосу и не скажешь, — удивилась она, — давай назовём тебя Маней? Теперь я буду твоей мамой.
— Мау-ма, мау-ма, — истерично всхлипывал и вздрагивал котёнок.
— Пойдём, я тебя накормлю.
Благодетельница налила в миску молока, дала варёную курицу и устроила для котёнка тёплый домик. Ведь нужно помогать тем, кто попал в беду. Особенно маленьким и беззащитным.
Ворона сидела на старой сливе и смотрела на довольную Маню.
— Вот ты и нашла и любящую маму, и полную миску еды, и тёплый дом, — сказала тётя Клава, — так будь же счастлива, малышка.
— Буду, обязательно буду, — кивнула киска.
И с тех пор жили-были котёнок Маня и заботливая Самурайка-мама. И был у них еще кот Кеша. Но это уже совсем другая история.
Кешкин дом
Жили-были Дэми Морт и его супруга Самурайка. Однажды они были в гостях у своего друга Михани. И была у Михани кошка и семеро котят, которые жили на улице в дровах. Друзья общались дома, а потом вышли на улицу.
— Ура! Папка! — закричал маленький белый котёнок и вскарабкался вверх по одежде Деми Морта.
— Какой я тебе папка? — удивился наглости маленького прохвоста мужчина, отцепил котёнка от свитера и бережно поставил на землю. Котёнок побежал к остальным братьям и сёстрам, которые донимали уставшую кошку-мать. Молока уже на всех не хватало.