С тех пор прошло около полугода. Она пережила за это время такое, что должно было стереть память о прошлом, о Джоне и его уходе, о жизни «до». В жизни «до» она была миловидной пухлой блондинкой с длинными кудрями, уважаемая сотрудниками и обожаемая друзьями. В жизни «после» она стала опустившемся существом, худым, грязно-желтым, в многослойном наряде из грязных тряпок, с колтунами слипшихся прядей непонятного цвета. Грязь, опасность и насилие стали ее постоянными спутниками. Она научилась есть то, на что с отвращением не посмотрела бы раньше, спать на земле, зарываясь в газеты, песок, листья и обрывки картонных коробок. Сложнее всего было переломить внутренние барьеры, привыкнуть к тому, что и такая — это тоже жизнь. Но неистребимое жизнелюбие все еще держало ее на плаву. До этого дня.
Тревожные сигналы стали поступать три дня назад. На старом заброшенном складе, где ночевала Кэт последний месяц, ей сказали, что кто-то искал ее. «Странный человек со шрамом, и голос у него такой, скриплый» - сказала ей старая Тесса, которой Кэт иногда растирала больную, сведенную судорогой ногу, когда боль становилась слишком уж сильной. Других средств облегчить чью-либо боль у нее не осталось. «Я-то уж никуда не денусь, а ты беги. Странные это люди, нечисто дело», - добавила она. Тесса не была склонна к преувеличениям, так что Кэт поверила. Она сменила место, но во всех ночевках, в которых она когда-либо останавливалась, и где ее знали, кто-то из знакомых стариков говорил то же: «Тебя ищут, Кэт. Странные люди. Беги». Совсем не в том состоянии, чтобы спорить, доказывать, бороться или размышлять, Кэт делала последнее, что ей еще осталось — бежала.
Так, постепенно, кружа по городу, Кэт оказалась отрезана от всех относительно безопасных мест. Остался путь в кварталы, контролируемые бандами, от которых слабаки, вроде нее, старались держаться подальше. И в этих-то местах Кэт продержалась последние двое суток, все время прячась, все время готовая бежать дальше. Она надеялась, что через несколько дней те «странные люди» устанут от поисков, или им наскучит, и они переключатся на кого-то другого. У нее не были ни малейшей идеи о том, кто бы это мог быть. Ни персональных врагов, ни знакомств в бандах, во всяком случае, добровольных и таких, чтоб ее знали там как человека, представляющего интерес, у нее не было. Полиции вроде бы, дорогу не переходила. Друзей — таких верных, чтоб искали три дня, искали по трущобам, рискуя жизнью, у нее никогда не было. Да и прежняя работа не оставила ни коллег, ни обожателей, способных поддержать в беде. Если они бросили ее тогда, кому нужна она теперь? Но не дело дичи раздумывать над прихотями охотника. Ее задача — прятаться. И Кэт пряталась.
И вот, ночь третьего дня застала ее в подвале полуразрушенного дома, такого хлипкого и неуютного, что даже бездомные, как видно, почти не посещали его, если верить запахам и следам на осколках разрушенных стен. Хуже всего, что у подвала был один только выход. Настигнутая усталостью и безразличием, Кэтрин не проверила это заранее, а теперь было уже поздно. Думалось, переночую тут и уйду, ну что может случиться за несколько часов? Здесь, куда не заходят ни копы, ни приличные люди, в дыре, которая даже бандам не нужна. И вот, они нашли ее здесь. И она даже не знала кто.
Итак, вжимаясь в камни старых искрошенных стен и стараясь не выдать себя дыханием, Кэт ждала. Может быть, они еще уйдут.
- Кэт, мы не причиним Вам вреда. Выходите! - настойчиво повторил голос.
Послышался шорох шагов и свет, яркий свет ударил по глазам. Лучик фонаря выхватил сжавшуюся фигурку у стены, словно наколотую иголкой бабочку. И некуда бежать.
Отчаянно, вложив в этот рывок все свое стремление жить и все, неудавшиеся до сих пор надежды, она кинулась навстречу. Может, повезет, и удастся проскочить у них под носом.