Главные усилия КГБ в третьем мире были направлены на Индию. При Сталине Индия считалась империалистической марионеткой. В Большой Советской Энциклопедии Махатма Ганди, под руководством которого Индия добилась независимости, именовался не иначе как «реакционер…, который блокировался с империалистами против народа; подражал аскетам; демагогически выдавал себя за сторонника независимости Индии и противника англичан, искусно играл на религиозных предрассудках.»
Как и во времена британского правления, инструкции Индийской компартии, поступавшие из Москвы, нередко перехватывались Специальной службой Департамента уголовного розыска, которая находилась в Дели. По словам Б. Н. Муллика, который возглавлял Специальную службу на протяжении всех семнадцати лет пребывания Джавахарлала Неру на посту премьер-министра независимой Индии (1947—1964 гг.), до начала пятидесятых годов «в каждой инструкции из Москвы подчеркивалась необходимость свержения „реакционного“ правительства Неру силами Индийской компартии.» В начале 1951 года Муллик передал Неру копию последних инструкций, направленных из Москвы индийским коммунистам. В инструкциях подчеркивалось, что они не должны попасть в руки правительства. Неру «громко рассмеялся и заметил, что в Москве, видимо, не знают, как хорошо у нас работает разведка.» Однако Хрущев увидел в движении неприсоединения, которое начало формироваться в третьем мире на Бандунгской конференции в 1955 году, потенциального союзника в борьбе с Западом. Вместе с Насером и Тито (с которым Хрущев добился частичного примирения) одним из лидеров движения неприсоединения стал Неру. Триумфальный визит в Индию Хрущева и Булганина в 1955 году ознаменовал начало новой эпохи в советско-индийских отношениях. Ставка США на Пакистан как на противовес советскому влиянию в Азии способствовала тому, что Индия повернулась лицом к СССР. В шестидесятых годах обе страны совместно выступали против маоистского Китая. Москва ценила поддержку Индии в ООН, поскольку все чаще страны третьего мира при голосовании на Генеральной Ассамблее присоединялись к советскому блоку, а не к Западу. В 1956 году Неру заявил, что «никогда еще он не сталкивался с таким вопиющим фактом неприкрытой агрессии», как англо-французское вторжение в Египет, но в то же время Индия проголосовала в ООН против предложения обязать Советский Союз вывести войска из Венгрии и провести там свободные выборы под эгидой ООН. Несмотря на то, что Неру был знаком со сталинизмом, он продолжал считать, что «советская революция помогла человеческому обществу совершить огромный скачок вперед и зажгла яркое пламя, погасить которое невозможно.»
В публикациях, подготовленных не без участия КГБ, Неру изображался как «политический гений», «не останавливающийся перед опасностями», чья «политика, гуманистические и моральные принципы импонировали всему человечеству и стали явлением мирового масштаба». Уже в 1989 году Агентство печати «Новости», которое служит орудием осуществления советских «активных действий» и обеспечивает прикрытие многим сотрудникам КГБ за рубежом, выпустило брошюру, в которой все еще приводилось наивное и абсурдное утверждение Неру о том, что «проблема меньшинств (в СССР) во многом успешно решена», как подтверждение успехов советской «национальной политики».
В течение нескольких лет после смерти Неру и отстранения Хрущева от власти в 1964 году Кремль проводил более сбалансированную политику в отношении Индии и Пакистана в надежде, что Пакистан порвет связи с Вашингтоном и Пекином. Кое-кто из московских политиков критиковал Хрущева за чрезмерную приверженность Индии в этом взрывоопасном регионе. Среди самых горячих сторонников именно такой политики в Южной Азии, основанной на приверженности Индии, было Первое главное управление КГБ и его резиденты в Дели Радомир Георгиевич Богданов (1957—1967 гг.) и его преемник, Дмитрий Александрович Ерохин (1967—1970 гг.) Такое отношение КГБ к Индии объяснялось отчасти многочисленными возможностями, которые давала разведке эта крупнейшая в мире многопартийная демократия, а также то огромное количество периодических изданий на английском языке, которые выходили в Индии.
В начале шестидесятых, действуя по договоренности с Отделом Д, который возглавлял крупный специалист Московского центра по дезинформации Иван Агаянц, Богданов помог найти индийскую газету, которую затем широко использовали для проведения советских «активных действий», как, впрочем, и многие другие газеты, которые об этом и не догадывались. Одним из сотрудников КГБ, который активно протаскивал фальшивые материалы в индийскую печать накануне и во время предвыборной кампании 1967 года, был Юрий Модин, бывший оператор «кембриджской пятерки». Чтобы дискредитировать антикоммунистически настроенного кандидата С. К. Патила в Бомбее, Модин распространил фальшивое письмо, в котором генеральный консул Великобритании в Бомбее Мильтон К. Реуинкел писал послу Честеру Боулзу:
«Считаю целесообразным тактично предложить (Патилу) прекратить, хотя бы на время предвыборной кампании, политические интриги с Пакистаном и умерить свои аппетиты, довольствуясь пока нашей помощью, что, по чести сказать, уже немало. В этой связи мы должны иметь в виду, что в Бомбее поговаривают о том, что на свою предвыборную кампанию он получил от нас более полумиллиона рупий.»
Модин также распространил телеграмму от британского Верховного комиссара «сэра Джона Фримэна», в которой тот докладывал в Министерство иностранных дел, что американцы перечислили крупные средства в предвыборные фонды правых партий и политиков. Настоящий Верховный комиссар — господин Фримэн — к тому времени рыцарского титула еще не получил, а посему не мог именоваться «сэром». Тем, что Модину не удалось замести следы своей дезинформации, видимо, и объясняется его внезапный отъезд из Индии в апреле 1967 года, всего через девять месяцев после приезда.
Одним из успешных «активных действий» КГБ в конце шестидесятых, когда резидентом был Ерохин, было распространение поддельного письма, якобы написанного Гордоном Годдстайном из американского центра военно-морских исследований, в котором сообщалось о наличии (в действительности ничего этого не было) американского бактериологического оружия во Вьетнаме и Таиланде. Впервые это письмо было опубликовано в бомбейской газете «Фри пресс джорнэл», затем оно упоминалось в «Тайме» от 7 марта 1968 года, а московское радио использовало его в своих передачах на Азию как доказательство того, что США распространяли эпидемии болезней во Вьетнаме. Индийский еженедельник «Блитц» поместил статью, основанную все на той же фальшивке, под заголовком «США признают бактериологическую и ядерную войну». Как позже выяснилось, подпись Голдстайна и его фирменный бланк были пересняты с приглашений на международный научный симпозиум, которые он рассылал за год до этого. Тема бактериологического оружия США не раз использовалась в советских «активных действиях» с тех пор, как кампания вокруг «бактериологической войны» во время боевых действий в Корее помогла ввести в заблуждение нескольких западных ученых.