Зато масса надписей "Хармон, отдай Файри!", "Свободу киборгам!" и прочих в том же духе. "Союз защиты наследия Хлипа" (так до сих пор не собравшись очно, кстати) за полдня вскружил немало голов своими декларациями. Театр Фанк Амара в осаде - туда высланы дополнительные наряды полиции; вице-директор Хац заявил, что будет сутки напролет крутить записи концертов Фанка, а билет на сеанс стоит сорок бассов - и на входе обыскивают, чтоб никто не пронес видеокамеру.
Наконец, предпоследней каплей в чаше терпения стали сэйсидские патрули на улицах и модули сэйсидов в ночном небе. И объяснять централам, что выход отрядов 56-й и 104-й бригад Корпуса из казарм вызван взрывом вандализма кибор-гофобов, было неблагодарным делом - все ждали чего-то более серьезного.
Сэйсиды появились в магазинах! Правда, лишь после того, как в десятках супермаркетов было перебито и повреждено больше восьми сотен безобидных кукол, а те, кто нападал на них, вдобавок угрожали покупателям и персоналу. Хугель настаивал - и А'Тайхал скрепя сердце разрешил применять скотобойные шокеры на 12/15 полной мощности разряда - благо, к этому времени сэйсиды и полиция успели вычислить и локализовать основные группировки вандалов.
Напряжение коснулось и проекта "Антикибер" - Анталь Дарващ, вопреки своим обычаям засидевшийся на службе, принимал сотни посланий по Сети в минуту; в основном это были письма хлиперов на тему "Не тронь Файри, Принц Мрака!" и нецензурные эпистолы вздернутых "колором" игроков несостоявшейся "войны кукол".
Ночь бурлила. Штаб А'Тайхала заседал в режиме non-stop, разрабатывая версии развития событий и рассылая во все стороны свои предписания. Молодые бушевали вполнакала, разделяя истекающие часы ночи между любовью и протестом.
Глава 1
Вальпургиеву ночь Стик Рикэрдо провел в обществе полицейских детективов. Все как положено - свет лампы в лицо, детективы без галстуков, рукава белых рубашек закатаны выше локтей. Вопросы следовали за вопросами, вгоняя Стика то в холодный, то в горячий пот. Бить не били, но отдыхать не давали. Наконец Стик спросил:
- Лампа - это обязательно?
- Так видней, что на лице написано.
- А спать не давать - это пытка?
- Мы, кстати, тоже не спим с тобой. И не сменяемся, заметь, ответствовали детективы.
Бестолковая беседа продолжалась до утра. Удалось выяснить, что какая-то Косичка заходила к Стику один раз со Звоном, а потом с ними увязался Рыбак, ночевавший со своей одышкой. Косичку Стик видел в первый и последний раз. Она хотела поглядеть записи про "черный вторник". Зачем? А у нее спросите, она знает.
К протоколу допроса Стик и не притронулся:
- Я житель Каре, никаких бумаг не подписываю. Все документы - от дьявола; вы что, не в курсе?
Детективы ждали чего-то в этом роде. Каре уже лет сто было населено принципиальными противниками регистра- ции и паспортизации; диво дивное, как люди из Каре ухитря-к лись учиться в школе, получать медицинскую помощь, платить налоги и судиться. Стик показал им как: бумаг он не касался, зато был не против, чтоб его записали на видео. Еще он а им продемонстрировал, как в Каре добиваются льгот и дотаций:
- Вы меня увезли из дома вечером насильно; сейчас ночь, а у меня с собой нет денег на обратный путь. Либо вы везете меня на своей машине, либо я подаю протест.
- Как, письменно?
- Я приду к судье лично; это мои убеждения позволяют.
- Дайте ему пять арги на дорогу, - не выдержал старший.
- Один басе, - уперся Стик.
Домой он притащился, когда уже разгоралась заря; голова торчала на плечах глиняным шаром - тронь, и растрескается. В мозгу осталось место лишь для одной мысли: "Рыбак меня не продал!" Побродив взад-вперед по квартире, он, не раздеваясь, повалился спать - но не тут-то было. Задребезжал дверной звонок.
- Меня нет! - закричал он, комкая подушку. - Ни для кого!
Самодельный домофон радостно откликнулся:
- Флорин Эйкелинн, откройте! Это Доран! Это должно было случиться! Стик Рикэрдо вскочил, кинулся к умывальнику, уронил стакан с зубными щетками - и кое-как, смочив волосы и протерев лицо, придал себе бодрствующий вид. Впуская в дом звезду канала V, Стик не без злорадства отметил про себя, что Доран тоже выглядит не очень-то, хоть его и подретушировали гримеры.
- Мы запишем разговор чуть позже, - пояснил Доран. - Сперва формальности. Сайлас, зачитай мистеру Эйкелинну его права.
Пока менеджер тараторил - впрочем, весьма разборчиво, - что Стик может требовать от "NOW", а чего нет, какие-то одинаковые люди из свиты великого репортера (а может, киборги?..) устанавливали свет, двигали мебель и переставляли вещи на столах и подоконниках; этой шайкой заправлял полуседой гигант, оценивавший помещение только сквозь визор телекамеры: "Это сюда. Майк, разлохмать вон те журналы. Хаос, сделайте мне хаос". У здоровяка были свои понятия об эстетике - минуты через три квартиру было не узнать; Стик и подумать не мог, что в доме столько хлама и что он может лежать так живописно. Включенные лампы неприятно напоминали недавний допрос.
- Ок, я не против, - кивнул Стик. - Чек на три сотни - и я ваш.
- Флорин, почему тебя так зовут - Стик Рикэрдо? Ведь это, если я не ошибаюсь... Волк, сделай его вместе вон с теми плакатами.
- Мы живем в свободном мире, - Стик не уступил нажиму детективов, не поддался он и Дорану. - И каждый может называться так, как ему нравится, не так ли?.. Да, Стик Рикэрдо - боевой орский вождь, сражавшийся с бинджами на Хэйре. То есть по факту - он союзник Федерации, если учесть, что у нас с ЛаБиндой контры. Стик защищал независимость орэ, а мы тут, в Каре, защищаем свою значит, он нам не чужой.
Бледный Стик с блестящими глазами восхитительно смотрелся в кадре на фоне черно-красного плаката, где существо с лицом злобного младенца, в ореоле вьющихся волос-змей, в переплетающихся бусах и браслетах, одной рукой заносило кинжал, а в другой держало бластер.
- А Варвик Ройтер, то есть Рыбак, - он любил жестокие фильмы?
- Не надо гнуть. Рыбак не экстремал ни по каким идеям. Он - ты это лучше запиши, чтобы не забыть сказать по ящику, - никогда не жил у партизан, ни у кого, кто исповедует насилие. Он очень мирный парень. А смотрел он "Принца Мрака", как маленький.
- Боюсь, Стик, централы тебя не поймут. Рыбак два часа держал их в напряжении, а потом обрушил "харикэн" на здание...
- ...где никого не было, да! И с чего ты взял, что он обрушил? Он же больной, ему осталось жить чуть-чуть. Может, он на Вышке потерял сознание и джойстик выронил. Я тебе точно скажу - он никого убивать не хотел. Он не мог.
- Не говорил ли он о мести? Не намекал ли о планах устроить "прощальный салют"?
- Ни-ни. Он хотел жить. Знал, что помрет, - и все равно хотел. Ему надо было каких-то там вшивых пятьдесят тысяч за комплекс "сердце - легкие" от трансгенной свиньи и за лечение. Он копил - по пять, по двадцать, по полсотни бассов, сколько получал на сталкинге, а зарабатывать сил уже не было. И сталкеры, я знаю, и другие ребята ему скидывались понемногу, потому что он отличный парень, - ну а что мы можем? Так, на кислород, на лекарства... Он и не просил - просто невмоготу смотреть, как он дышит.
- Ты полагаешь, что баншеры не могли уговорить его на и теракт? Как же, по-твоему, получилось так, что он себя подставил? Он же отлично понимал, что его вычислят и схватят...