- Может. Так ты говоришь, звериное начало это и есть человечность?
- Нет. Человечности надменно приписывают лишь положительные свойства, доброту, сострадание, силу духа и прочее условные понятия. Это нет. Человечность - это изменчивое понятие, оно эволюционировало вместе с нами. Так что да, миллион лет назад, в твоих словах была бы правда, но не сейчас. А что сейчас? Жадность, алчность, корысть, безрассудные желания олицетворяли человечность… Эти желания привели наш вид к вымиранию.
- Мне кажется это слишком однобокий взгляд на положения дел. Если так, то может человечность понятие изменчивое и для каждого оно, пусть и не сильно, но будет другим?
- Прости, может и так. Я уже довольно давно один скитаюсь и стал слишком импульсивен. Это непозволительно.
- Я понимаю тебя.
- Нет, Бишоп. Ты не до конца понимаешь, что это для меня значит. Это, в некотором смысле, тоже самое что потерять часть человечности, потерять часть самого себя. Ладно, теперь нужно браться за работу.
***
Александр открыл шлюз, ведущий на борт Зори. Внутри всё точно так как он описывал: кровь на стенах, неисправная аппаратура, и прочее, но все роботы были в целостности, и даже тот, который должен был быть в разобранном виде. В голове у Бишопа не складывалась картина минувших дней, вряд ли это роботы-техники постарались и собрали своего напарника.
- Так ты инженер? – спросил Александр, помогая надеть манипулятор на правую руку.
- Я увлекался механикой. Думаю, это просто тяга к чему-то новому. Простой научный интерес побуждал меня заниматься этим.
- Это полезное дело, особенно сейчас. – Александр о чём-то задумался и вернулся на своё место.
Следующие несколько дней, Бишоп набирался сил, пока Александр занимался исследованиями. Он говорил что-то о Фениксе на всесоюзном языке, похоже пытался выйти на связь, но безрезультатно.
- Зоря рассчитана на переброску трёх человек. Ты был один… Обычно такое пространство занимают сидения для навигатора или учёного. Твой шаттл не создан для автономной работы, но похоже ваши люди что-то да смыслят в инженерии, если смогли всё так ловко обустроить. – говорил Александр, внимательно изучая внутренности «Зори 1А».
- А твой корабль? Я видел четыре свободные койки.
- Ладно, думаю нет смысла скрывать. Я был не один. К сожалению, в следствии несчастного случая погибли двое, техник и медик. Бедного Тридцать-Восемь-Пятьдесят разорвало на куски в реакторной рубке. Следом сошла с ума лейтенант корабля. Всё было в порядке, до тех пор, пока она не узнала о произошедшем на Земле. Она покончила с собой.
- А последний?
- Он отказался возвращаться на корабль, и мы оставили его точке сброса.
- Это где?
- Вот этого я тебе сказать не могу. Ладно, знаешь, мне сложно об этом говорить, но думаю ещё один член экипажа мне не помешает. По крайней мере пока что.
- Я остаюсь? – сказал Бишоп, стараясь скрыть то что он начал нервничать, после услышанного о произошедшем.
- Это твоё право. Если хочешь, оставайся, но решай быстрее, времени у нас в обрез.
- Хорошо и что мы будем делать, если я останусь?
- Забери с Зори всё самое необходимое, кроме бака с водорослями. Мы оставим твой корабль на орбите захоронения. С ним мы не сможем куда-то улететь.
- Хорошо, я согласен.
- Только не перегружай шаттл, это критически важно.
После переноса оборудования, оставив бак, который столько времени кормил его, Бишоп спросил: