Более серьезно: каждый ученый, вообще специалист в области точных наук знает, что квалифицированное выполнение его прямого дела требует максимальной концентрации времени, сил, интеллекта. Поэтому полная универсальность, "гармоничность" отдельной личности вряд ли возможна, и во всяком случае представляется редчайшим исключением, а стремление к ней, быть может, является даже вредным для главного дела человека. Осуждение "односторонности" чисто художественными методами (см. [44], особенно Послесловие) при всей силе такого осуждения может касаться только этических норм.
Однако тенденция к рационализации всего на свете имеет в основе гиперболизацию роли дискурсии. Отказ от интуитивного губителен для познания и, следовательно, для человечества вообще. Искусство, помогая разрушить монополию дискурсивного метода, становится одним из важнейших условий постижения материального и духовного мира, даже и тех его сторон, которые составляют объект точных наук, как это разъяснено выше. Поэтому обобщенно выраженное пожелание восстановления духовной гармонии получает обоснование как для каждой отдельной личности, так и для общества в целом. Это - первое.
Но искусство вносит гармонию - в существенно другом смысле, чем только что обсуждавшийся, - и во внутреннюю жизнь отдельной личности, в ее мироощущение. "Гармонии таинственная власть" проявляется и в научном, и во вненаучном восприятии действительности. Как мы уже цитировали, высшая задача физика, по мнению Эйнштейна, состоит в установлении интуитивных основ, раскрывающих порядок в хаосе мира. Но и "феномен музыки дан нам единственно для того, чтобы внести порядок во все существующее" (Стравинский). В обоих случаях речь идет об обнаружении порядка там, где он не может быть обнаружен дискурсивно, логически. Почему это вызывает в духовном мире личности ощущение успокоения, гармонии? Да потому, что обнаружение "порядка", т.е. известной общей закономерности в совокупности различных объектов, "обнаруживаемая совместимость двух и более разнородных законов под одним охватывающим их принципом есть основание весьма значительного удовольствия, часто и восхищения". Интуитивное целостное восприятие, "рефлектирующее суждение", если оно воспринимается как раскрывающее истину, неизбежно связано с вызываемым им чувством удовлетворения: возникает ощущение гармонии миропорядка.
Может возникнуть вопрос: как же с этой точки зрения может быть понято искусство, отражающее трагизм и ужас мира, - искусство Шекспира и Достоевского, греческих трагедий и Кафки, "искусство ужасов" Босха и Гойи и т.п.?
Ответ почти очевиден. Ведь усмотрение порядка, гармонии состоит отнюдь не в том, что мир населяется буколическими овечками и рассматривается через розовые очки. Как неоднократно выше (и только что) подчеркивалось, удовлетворение (Wohlgefallen) возникает от усмотрения общего между разнообразными, часто весьма удаленными явлениями, от успеха рефлектирующего суждения, а не от содержания самого суждения. Библейская легенда строит мир, в котором есть не только рай, но и ад, так выразительно (подстать Босху) изображаемый на стенах каждой церкви, мир, вдохновивший обеими своими крайностями Данте и Микеланджело. Именно эта легенда давала ощущение гармонии миропорядка многим миллионам людей на протяжении тысячелетий. Идея миропорядка вообще может возникать и через утверждение "благостного" элемента, и через осуждение "зла", и через обнаружение их оправданного, необходимого равновесия. Но это уже относится к содержательному аспекту суждения.
Таков второй аспект, второе понимание гармонии, привносимой искусством.
Но есть и третий аспект, именно тот, который ярче всего выражен в приведенных выше (гл.2) стихах Баратынского - врачующая сила искусства, вносящего мир, успокоение, "гармонию" в смятенную душу человека. Она проявляется, если невозможно сделать дискурсивный, рациональный выбор в сложной конфликтной ситуации. Искусство может поддержать, укрепить, сделать убедительным интуитивное решение. Однако отсюда следует, что такая "гармония" не обязательно сводится к простому успокоению. Внутренний конфликт, сомнение могут разрешиться сознанием правоты и тогда, когда искусство поднимает на борьбу, а не только тогда, когда оно примиряет с тяжелой неизбежностью. "Гармония" внутреннего мира борца, отрицателя, быть может, имеет иной характер, чем то, что принято ассоциировать с этим словом, однако в основе это то же разрешение внутреннего конфликта.