Я снова подавил порыв включить CNN, чтобы узнать последние новости. У меня весь вечер чесались руки.
— Хорошо, на минутку, но я хочу потом поговорить, — сказала она, смотря мне прямо в глаза.
— Нам нужно поговорить, Майк.
Это не предвещало ничего хорошего, и я перестал вытирать кастрюлю. За ужином, стоило мне набрать полную тарелку еды, я потерял аппетит и половину так и не съел. Лорен молчала, избегала моего взгляда, но я полагал, что она беспокоилась о своих родных…
— О чём ты хочешь поговорить? — спросил я, пожав плечами, пытаясь не выдать своих чувств. Голова зудела от беспокойства.
Она глубоко вздохнула.
— Давай сначала домоем посуду.
Я продолжал смотреть на неё, сжимая в одной руке кастрюлю, а в другой полотенце, но она вернулась к раковине и стала тщательно драить посуду. Я покачал головой и сложил кастрюли и сковороды. Я поставил оставшиеся стаканы в посудомойку и бросил полотенце на стойку. Вытер руки об джинсы и взял пульт.
Лорен снова тяжко вздохнула.
В комнате вновь раздался голос диктора CNN:
— Это только четвёртый случай, когда в стране объявлялся протокол DEFCON-три.
— Это ещё что значит?
Я сел на диван. Лорен перестала вытирать кастрюлю и поставила её на стол. На нашем широком телевизоре появился авианосец. На этот раз наш.
— В прошлом третий уровень DEFCON объявлялся во время Карибского кризиса в шестьдесят втором, когда мы были на грани ядерной войны с Россией…
— Что случилось? — спросила Лорен.
— …во время Войны Судного дня, когда Сирия и Египет внезапно напали на Израиль, едва не начав ещё одну ядерную войну.
— Не знаю, — ответил я и покачал головой. Лорен села рядом со мной.
— …и наконец, девятого сентября, когда на нас напали неизвестные силы, оказавшиеся Аль-Каидой.
Я подумал, что стоит зайти к Чаку, может он знает что-то ещё, но Лорен остановила меня, и я опустился обратно на диван, не говоря ни слова.
— Нам известно только, что Центральное Командование, структура, ответственная за принятие решений и управление войсками, была скомпрометирована…
— Майк, можно, мы выключим на минутку?
Я сидел, не отрывая глаз от экрана, пытаясь понять, что же творится в мире. Секретные организации были взломаны, начиная с АНБ, и заканчивая самой верхушкой армии. Неизвестен был ни масштаб заражения, ни его цель. Похоже, кто-то добывал информацию для нападения.
Я повернулся к Лорен и покачал головой.
— Серьёзно? Ты хочешь сейчас поговорить? Мир вот-вот взлетит на воздух, а ты хочешь поговорить?
В её глазах заблестели слёзы.
— Да гори оно всё огнём, мне нужно с тобой поговорить. Мне нужно тебе кое-что сказать.
У меня заколотилось сердце. Я знал, что она собиралась сказать, и не хотел этого слышать. Я собрал своё самообладание и посмотрел на неё.
— Это может подождать? — спросил я и стиснул зубы.
— Нет.
По её щекам потекли слёзы.
— Я… — она заикалась, — я…
— Мы только что получили экстренное сообщение от Министерства внутренней безопасности. О Господи…
Мы с Лорен повернулись к телевизору. Диктор не мог найти нужных слов.
— …Министерство сообщает о множестве неизвестных и неопределённых воздушных целей в пространстве над Соединёнными Штатами и обращается к гражданам за любой информацией…
И внезапно мир погрузился во тьму.
Тихий гул техники замолк, я увидел своё отражение в потухшем экране, где секунду назад был телеведущий. Слышен был только грохот сердца и стук в ушах.
Я не дышал, опасаясь, что сейчас мир вспыхнет ослепительной вспышкой термоядерного взрыва. Но снаружи только тихо свистел ветер, и мои глаза постепенно привыкали к полумраку, в котором мирно мерцали свечи на барной стойке.
Прошло несколько секунд.
— Давай возьмём Люка и зайдём к Чаку, ладно? — У меня дрожал голос. — Выясним, что происходит.
Лорен взяла меня за руку.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — я должна всё рассказать.
— И что же? — строго спросил я, во мне вскипала злость. — Теперь ты решила во всём сознаться?
— Да…
— Не хочу ничего слышать, — отрезал я. — Ни слова о том, как ты спала с Ричардом, как теперь тебя мучает совесть, как ты не хотела никого обидеть.
Она заплакала.
— Ты выбрала этот момент, — кричал я, — этот, чёрт побери, момент…
— Не будь таким козлом, Майк, — всхлипнула она. — Перестань злиться, пожалуйста.
— Я козёл? Ты с кем-то спишь, и я козёл? Я придушу этого урода.