Я в жизни ни на кого не охотился, но даже для этого было приложение.
Чак поднял одной рукой ещё одно полено, другую руку он бережно прижимал к телу. Полено полетело в печку. Вокруг его домика была ровная площадка, а сзади находилась высокая — по плечи мне — веранда, под которой пряталась поленница.
— Ты прав, — рассмеялся он и покачал головой. — Даже не верится.
Люк бегал у нас между ног и с удовольствием бил по листьям палкой. Десять слов из его запаса не могли выразить, как он рад был выбраться из затхлого коридора, но его улыбка говорила за него. Я тоже улыбнулся, наблюдая за ним, но потом пригляделся внимательнее. Грязное лицо, обритая голова, драная одежда — он бегал с криками среди деревьев, словно дикий зверёныш.
По крайней мере, он был счастлив.
Грабители забрали у Чака не всё. Они обчистили его хранилище, но в шкафах на втором этаже осталась чистая одежда, и все вещи в спальнях лежали на местах. Они, однако, забрали всю еду, инструменты и приборы из кладовых, слили топливо из генератора и унесли канистры с пропаном.
Но оставили кофе.
Я спал этой ночью на чистой постели, словно младенец. Утро я провёл на широкой скамье-качалке на веранде Чака, а передо мной на костре грелся котелок с кофе. Мы были в шестистах метрах над уровнем моря, и с веранды перед входом открывался великолепный вид на восток, где возвышался горный хребет Мэрилэнд.
Я не пил кофе больше недели, и теперь неспешно наслаждался напитком, покачиваясь на скамье под голубым небом и вдыхая чудесный горный воздух — это было просто волшебно.
Я вспомнил статью, где предполагалось, что одной из причин начала эпохи Ренессанса было знакомство европейцев с кофе, и, как следствие, эффект, который кофеин оказывал на психику. Я посмеялся. Этим утром я был готов поверить этой теории. Я почти забыл ужас, в котором мы прожили последний месяц, и перестал беспокоиться, цел ли ещё мир. Почти.
Я допил кофе и заметил вдали столб чёрного дыма. Чак сказал, что это, наверное, топят печь его соседи — Бэйлоры.
— Долго, думаешь, его не будет? — спросил я.
Мы обещали Винсу, что отвезём его к родителям, жившим неподалёку. Тони вызвался довезти его до самого Манассаса, если в пути ничто им не помешает. Они отправились часа два назад. Мы с Чаком подумывали, не поехать ли одному из нас с ними, но я не хотел оставлять Лорен и Люка одних, а Чак — Сьюзи и Элларозу. GPS работал, и для Тони не должно стать проблемой найти обратную дорогу.
— Скоро уже должен вернуться, смотря как далеко он заехал. — Чак поднял брови. — Если он вообще вернётся.
Чак допускал возможность, что Тони не удержится и поедет во Флориду к своей матери.
Сразу после его слов мы услышали рёв мотора. Чак инстинктивно схватил дробовик, стоявший около поленницы, но потом расслабился. Он узнал мотор своего джипа. Тони вернулся.
Я засмеялся.
— Если вернётся, говоришь?
Я услышал, как за спиной отъехала в сторону дверь.
— Вы, мальчики, для меня стараетесь?
Это была Лорен.
Она рассмеялась, увидев наши лица, и машинально провела рукой по остриженной голове.
Вчера, после того, как мы успокоили Чака, мы разделись, бросили заражённую вшами одежду в куче на крыльце и оделись в чистую одежду из запасов Чака.
Заодно мы все, даже девочки, побрили головы.
— Как раз тебя дожидались, солнышко, — засмеялся я и постучал по стенке джакузи. Я впервые в жизни побрил голову, и тоже провёл рукой по потной коже головы и улыбнулся Лорен.
К счастью, ванна была закрыта, когда мы приехали, и в ней было достаточно воды. Воды в трубах, которые поднимались к дому вдоль дороги, не было, а на то, чтобы наполнить её водой из ручья, ушла бы целая вечность.
Мы грели джакузи не для того, чтобы понежиться в воде, а чтобы как следует помыться. Чак проверил, что осталось в подвале, и нашёл там хлорные таблетки для ванной. Мы вывалили в воду целую пачку, чтобы отстирать в ней одежду, да и самих себя.
Послышался шорох гравия на подъездной дорожке перед домом, джип остановился, и двигатель смолк.
Хлопнула дверь.
— Мы тут! — прокричал я.
Через несколько секунд из-за угла появился Тони.
Выглядел он комично. Тони был выше Чака на десяток сантиметров и был более грузным, поэтому одежда ему оказалась мала. Джинсы были сантиметров на пять короче и слишком узкими, футболка и куртка едва налезли. С лысой головой он так и вовсе выглядел, словно беглый преступник на отдыхе.