Потом, проделав обратный путь, поднял девушку на руки и пошел подальше от того места, где его могли обнаружить.
Удалившись на достаточно безопасное расстояние, Гиббсон бережно положил на землю девушку. Несколько минут он молча смотрел на нее: длинные черные волосы, милое юное лицо. Затем Гиббсон достал флягу и, промыв рану, перевязал ей руку. Застонав, девушка открыла глаза.
— Как тебя зовут? — спросил Гиббсон.
Девушка молчала, следя глазами за Гиббсоном.
— Как тебя зовут? — снова спросил он.
Она все так же молчала в ответ.
— Не хочешь отвечать и не отвечай, — сказал Рой, и, поднявшись на ноги, направился в сторону видневшегося неподалеку почти целого сарайчика: стены сохранились, крыша наполовину была разрушена. Вскоре он вернулся, неся в руках кусок брезента. Расстелив его на полу, он осторожно перенес туда девушку. Незнакомка молча и все так же настороженно наблюдала за ним. Рой ушел в сторону сарайчика, не было его долго. Через некоторое время он появился, неся в руках одеяло. Девушка лежала с закрытыми глазами.
«Похоже, спит», — подумал Рой. Накрыв девушку одеялом, он стал возиться у костра. Запасов еды, которые приготовил ему Марк, вполне хватало на хороший ужин.
Приготовив его, Рой подошел к девушке. Краем глаза он видел, что та уже давно проснулась.
— Ужин готов, — сказал он.
Неожиданно край одеяла взметнулся вверх и Гиббсон увидел руку, державшую нож. Она целилась прямо ему в грудь. Мгновенно среагировав, Гиббсон ударил по руке и нож, зазвенев, отскочил далеко в сторону. Девушка вскрикнула и, снова оказавшись на спине, выставила ноги, готовясь к отражению нападения.
Гиббсон покачал головой и сказал:
— Я говорю, ужин готов. Вставай, поешь.
Сделал несколько шагов, поднял нож, посмотрел на него, оценивающе щелкнул по лезвию ногтем большого пальца, и снова подошел к девушке. Положил нож рядом с ней.
— Не делай так больше, — сказал он. — Успокойся, я не хочу сделать тебе ничего плохого.
Девушка с недоверием в глазах все еще смотрела на него. Но вскоре голод, очевидно, взял свое, и она накинув одеяло на плечи, села к костру.
— А тебя как зовут? — сейчас она первой задала вопрос.
— Меня зовут Рой Гиббсон.
— А меня Патрисия. Пат.
Немного помолчав, она заговорила снова.
— Так ты не пират?
— Нет, — ответил Гиббсон.
— Скажи, почем ты не убил меня? Ведь я хотела тебя убить. Это совсем не похоже на такого как ты.
— Мне стало тебя жалко, — просто ответил он.
— У тебя, значит, есть сердце.
Гиббсон промолчал.
— А почему ты мне помог там, у стены?
— Я принял тебя за другого человека.
— Женщину?
— Да.
— В красной рубашке?
— Да. А ты ее откуда знаешь?
— Я слышала, о чем пираты говорили с этой женщиной.
— Как ты могла слышать?
— Когда ее привели к Флингеру, я пряталась в подземелье, сидела в колодце под ними.
— И что ты услышала?
— То, что у этой женщины есть противоядие от чумы, и что она — киборг, и должна быть в Атланте с информацией для лаборатории.
— А что отвечали пираты?
— Флингер сказал, что противоядие должно принадлежать ему,
— Зачем оно ему?
— «Я хочу быть богом», — сказал он.
— Богом?!
— Да, Богом. Кассела говорила, что он может избавить всех от несчастий, а он ответил, что обожает несчастья.
— А что еще ты слышала?
— То, что они решили отвезти ее в Атланту.
— Отвезти? На чем?
— У них есть корабль. Они хотят плыть до Чарльстона.
— Значит, их корабль уже здесь, в Нью-Йорке. Вот почему они шли к воде.
— Да. Когда они направились к океану, я пошла за ними. Я решила все сделать, чтобы помочь этой женщине-киборгу.
— А потом что случилось? — Рой наскоро хлебнув воды из фляжки, вдруг заволновался, засуетился и Стал собираться.
— Я шла следом, но они меня обнаружили. Погнались за мной, пришлось вступить в бой.
— Где ты научилась так хорошо обращаться с саблей? — Гиббсон. перекинул через плечо карабин, поправил ремни на поясе и груди.
— Отец научил. Я многое умею благодаря ему. А когда ты пришел мне на помощь там, на площадке у стены, я почему-то подумала, что ты тоже пират, такой же, как и они. Просто не поделил с ними что-то и решил их убить.
— А потом ты решила убить меня?
— Да. Извини. Но я столько натерпелась в последнее время, что никому уже не могу верить.
— И правильно делаешь. Ну что ж, Патрисия, давай прощаться. Я объясню тебе сейчас, как ты можешь найти хорошего человека, моего друга. Ему можно верить.